Подумаешь, попал

– Я за два года товарищ генерал, выкурила столько, что на два табуна хватит.

И продолжила. – Вы, ведь не курите? Я кивнул.

– И я не курила, но когда у тебя на столе умирает мальчик, которому стукнуло едва

восемнадцать, а ведь мальчиков таких было много, кого то спасаешь, кто то остается калекой.

– Но вот глаза тех, кто еще минуту назад смотрел на тебя с надеждой.

Женщина с горечью отбросила на стол пачку, так и не вынув из неё папиросу.

– Кому я говорю, – сказала она.

– Вы ведь сами, столько смертей видели.

Она кивнула на три мои нашивки, две из которых были красная и желтая. – Сами под ней ходили, – добавила она.

Я прервал ее. – Ксения Михайловна, я как раз по этому поводу, нужна консультация.

Через два часа, задержанных у нас забрал СМЕРШ. Ксения Михайловна сидела, курила.

– Хочется особенно после такого, пояснила она, вот и курю помогает успокоиться.

Да старший лейтенант, со старшиной раскололись, и то что они поведали нас разозлило.

Я чуть не отдал приказ расстрелять, до того тошно на душе стало. В Харькове, немцы захватили наш госпиталь.

Часть раненых, особенно тяжелых не успели вывезти. Абвер сработал молниеносно. Обследовали раненых их документы. После чего на полуторку, с якобы убитыми водителем и санитаркой, наткнулась группа бойцов, прорывающаяся из окружения, те подобрали раненых находящихся в кузове. У санитарки нашли сумку с их документами. Отряд со своими ранеными и подобранными, через три дня вышел к своим, что не удивительно, немцы специально сделали им коридор. Раненых отправили в госпиталя долечиваться.

Как же их раскусили? А Ксения Михайловна с моей подачи.

Там в госпитале, куда они попали, определили их к выздоравливающим по истории

болезни, с месяц ходили только на перевязки. Комиссия бегло осмотрев, дала рецензию годные, и две недели отпуска, после чего на фронт.

Ксения, тщательно осмотрела раны, и сделала заключение. – Раны поверхностные, да и следы от стежков ей не понравились, у нас не так раны сшивают, не та школа, тут как то равномерно – аккуратно, как на швейной машинке, у нас же не до этого. – Все делается в спешке и за ровностью швов, не следят.

Что же насторожило меня, а то, с какой лихостью снял с себя гимнастерку старший лейтенант, я сам был ранен в спину осколком и помнил, с какой болью доставалась мне каждое движение руками. Даже потом, через некоторое время, когда рана зажила, оставались условные рефлексы, при каждом резком движении, лицо непроизвольно морщилось, в ожидании боли.

Капралов своими методами, расколол по полной. Оба засланных, закончили разведшколу Абвера, готовилась легенда к заброске, а тут госпиталь подвернулся.

Раненых и захваченный медперсонал, расстреливали сами предатели, а немцы все это

снимали, чтоб дороги назад не было. Потом недельку отлеживались, после так называемых операций, и снятия швов. Лишь при тщательном осмотре, опытным хирургом, можно было понять, что это лишь неглубокие порезы кожи, а не глубокая рана, которой около месяца заживления. Единственное, что меня утешало, это то, что благодаря этой заброски, несколько десятков бойцов уцелело, выйдя из котла, а не были уничтожены.

– Вот поэтому, из за таких, нормальных парней, вырвавшихся из окружения, и допрашивают как шпионов, зло бросил Синицын, и выругался.

Женщина хирург уже ушла, оставив в банке из под консервы, недокуренную папиросу.

– А все таки вам бы Смершем командовать, – высказался Капралов.

– Это же сколько, благодаря вашей чуйке диверсантов похватали.

– Так это не первый раз? – Спросил Синицын, который не был в курсе, моих похождений.

Я не стал отвечать на его вопрос, не хотелось, да и начштаба зашел.

Семен Леонидович, был взволнован. – Нас вызывают в штаб фронта, к Коневу, – сказал он.

– К кому? – переспросил я.

– Ах да. – Травченко протянул пакет. Я достал из него листок.

В нем был приказ, о переименовании Резервного фронта в Степной и назначении

командующего им, генерала армии Конева.

Командующий встретил нас дружелюбно, после знакомства и рукопожатий началось совещание. Кроме нас было еще несколько генералов и полковников, фронт разрастался, но название хоть и поменялось, по сути он так и оставался резервным.

Среди генералов, был и командарм пятой танковой Ротмистров, мне показалось, что он как то с интересом посмотрел на меня.

Его интерес я понимал, хочет заполучить мой корпус себе.

– Догадки ставки о том, что враг нанесет свои удары по Курскому выступу подтвердились.

Начал Конев и подошел к карте.

– Враг, рассчитывает двумя ударами прорвать оборону Центрального и Воронежского фронтов, взять их части в кольцо, и уничтожив их, развить наступление на Москву.

–Как вы знаете, идет усиленная подготовка, возводятся несколько рядов эшелонированной обороны. – Наш фронт будет в резерве, его задача, после того, как враг будет измотан в боях, нанести по нему удар, опрокинуть его и развивая наступление

завершить разгром.