Подумаешь, попал – 2

– Страх, Алексей, это у человека природное чувство самосохранения. Поэтому, если кто-то говорит, что он испытал страх, это совсем не значит, что он совершил нечто аморальное или постыдное.

«Во, как загнул!», – подумал я, – «Философ, блин!».

Позади раздался грохот, это начали рваться снаряды. Я обернулся и посмотрел на сжавшегося в углу кабины молоденького связиста. Автоматчик, видно бывалый воин, сидел неподалеку со спокойным лицом.

– Меня там еще не вызывают? – спросил я связиста, тем самым отвлекая его от ненужных мыслей.

– Нет, товарищ генерал-майор, еще молчат! – чуть дрожащим голосом

ответил ефрейтор.

– Товарищ генерал, разрешите закурить, – вдруг промолвил до этого

молчавший младший сержант, автоматчик.

Его я выделил из всех прочих бойцов комендантского взвода охраны штаба, заметив его расторопность. Лет тридцати, с двумя медалями «За боевые заслуги», желтая нашивка, показывающая, что было получено ранение средней тяжести, скорей всего в ногу, поскольку младший сержант прихрамывал. Вот поэтому и угодил служить в штаб корпуса.

– Разрешаю! Курите, младший сержант, – ответил я, про себя подумав,

значит и этого проняло. Вот я дурья башка! Захотелось взглянуть на разбитый состав поближе! Подъехали мы бы к нему минут на десять позже – и амба, накрыло бы нас взрывами боеприпасов.

Уже начало темнеть, что радовало. – Авиация противника нас больше

не беспокоила, надеюсь, и не будет. Не до нас, весь фронт перешел в наступление, где удачно, где нет. В одном я был уверен, армия Горбатова идет вслед за нами. Ну, отстали километров на сто, им ведь еще городки подчищать надо, с их гарнизонами. Где-то посредине, между нами, действует кавбригада подполковника Гаврилина. Надо бы на карту посмотреть, но без освещения ничего толком не рассмотришь, а мой фонарик, как почти все остальные вещи, остался в штабном бронеавтомобиле. Нет, без ординарца плохо, да и адъютант нужен. Я подумал о младшем сержанте, сидевшем позади. А что, вроде подходящий кандидат в «денщики». Вот только захочет ли он сам? Об этом, конечно, не спрашивают, а назначают. Опять вспомнил Павла Панкова, в душе появилась тоска. Привык я до него, и потому жалел о погибшем. А Петька Долин, Поплывец, Грищенко, Симчук… Что-то я разволновался, да и кушать захотелось. Мыслями о еде, я постарался отогнать другие, тягостные воспоминания.

Мы пристроились к колонне «катюш» и даже обратили на себя внимание пограничников, состоявших в их охранении. Но начальник моей охраны, ехавший на первом мотоцикле, быстро объяснил, кто мы такие.

Об ужине вспомнил Федорчук:

– Сейчас бы поесть, товарищ генерал, – а то у меня уже кишка на кишку заглядывается.

– Чуть позже, Леша, – ответил я.

В это время проснулась молчащая до этого радиостанция. Она была хоть и переносная, но мощная, «импортная». Я потянулся за наушниками, которые мне передал радист. Отчетливо стал слышен голос вызывавшего меня Толбухина. Фразы были обговорены заранее и потому шли открытым текстом, без всякого шифра.

– Первый, я Охотник! Мы на месте! – вот и все, что он передал мне.

– Первый, Охотника понял, – ответил я и вернул наушники назад связисту.

– Передавай Егерю, охота состоится в назначенное время, можно высылать загонщиков! «Князь», – приказал я связисту.

Семен быстро сошелся со своими новыми товарищами. Свои ребята – разведчики, диверсанты. Ничему новому он у них научиться не мог. Все, что знали они, он знал давно, а вот сам кое-какие новые приемчики им показал.

– Откуда это у тебя? – спросил командир сводной роты капитан Забелин.

– Ну Семен и ляпнул, – ГРУ. – поняв, что Забелину это ни о чем не говорит, поправился, – Главное Разведывательное Управление.

– Впервые о таком слышу, – признался капитан.

Вот же, предупреждал ведь меня генерал-майор поменьше бросаться словами из своего времени, подумал Семен с досадой, но все же нашелся.

– Извините, товарищ капитан, проговорился. Но ничего, кому надо, тот про ГРУ и так скоро узнает, но пока это между нами. Это недавно созданное отделение на базе ОСНАЗА.

– А, ну тогда понятно, – довольствовался объяснением капитан. Потом посмотрел на орден: – Его пока придется сдать старшине Самойлову, как и документы. Сам знаешь, это всегда делается перед выходом на задания. Сколько раз бывал за «линией»? – спросил вдруг Забелин.

– Ну, с десяток будет, – не соврал Семен, вспомнив Афган.

– Значит, подойдешь, – сделал заключение капитан. – Тут такое дело, лейтенант Куприянов ногу при прыжке с парашютом подвернул, а он был старшим группы корректировщиков. Знаешь, кто это такие и что им нужно делать? – Рябинин кивнул. – Так вот, я назначаю тебя старшим группы, товарищ младший лейтенант, и помни, от тебя будет зависеть ход всей операции. Сейчас пойдем в палатку, я посвящу тебя более конкретно в планы полученного задания. Да, четырех участников своей группы подберешь сам из нашего отряда. Радист уже назначен.