Подручный смерти

Медсестра замерла в нерешительности. Бортников взял со стола марлевую салфетку и промокнул лоб. У него не выдержали нервы. Блеск нефритовых бусин завораживал его, а он изо всех сил противился этим чарам. Слова обладателя четок подействовали на него словно удар хлыстом.

– Мариша, выйди! – сорвался он.

Девушка вскочила и выбежала вон, хлопнув дверью.

– Третий – лишний, – одобрительно кивнул посетитель, продолжая перебирать бусины. – Не стоит посвящать ее в нашу с тобой тайну.

То, что это не выдумки и какая-то тайна существует, Бортников понял по холоду, разлившемуся за грудиной.

– Кто вы?

– Называй меня Вернером. Раньше у меня было другое имя, но ведь и ты теперь Кирилл, а не…

– Стойте! Больше ни слова!

– Хорошо, – примирительно улыбнулся обладатель четок и понизил голос: – Тем более что твоя помощница подслушивает под дверью. Ее приставили следить за тобой. А ты ни сном ни духом? Бедняжка! Ты теряешь форму.

– Там сидят больные, – не поверил доктор. – Они ждут своей очереди. Мариша не стала бы…

– Больные разошлись, едва я появился у твоего кабинета. Они бы нам помешали, верно? Я отправил их восвояси. Ничего страшного! Придут завтра. Их болезни никуда не денутся. Самое обидное, что ты мог бы их вылечить, но они хотят иметь проблемы со здоровьем. Вот в чем парадокс!

Бортников впервые слышал от другого человека то, что он считал своим кредо. Видимо, между ними действительно есть нечто общее.

– Наконец-то! – обрадовался Вернер. – Появились проблески памяти! Что ж, поздравляю!.. Я думал, ты погряз в повседневной рутине, приятель. Но все не так плохо…

* * *

Чемагин пил чай, сидя у окна и глядя на улицу. Черно-белые стволы берез у заляпанного грязью забора наводили на него тоску. Такие же березы и такая же грязь были на кладбище в Абакане, где он нашел…

Чемагин любил бродить по кладбищам, рассматривать памятники и читать душещипательные надписи. Он чувствовал себя среди могил как рыба в воде. В какой-то степени он ощущал свою причастность к таинству смерти. Его с детства преследовал один и тот же сон: затерянная среди дикой растительности надгробная плита…

Он так отчетливо, так ясно видел во сне эту плиту, что идея когда-нибудь узреть ее воочию стала навязчивой. Кто был погребен под плитой, Чемагин не знал. Но пребывал в странной уверенности, что, оказавшись на месте, поймет, какая сила влекла его сюда и что ему следует делать.

По роду своей деятельности Чемагин исколесил всю страну. Он ездил по городам и весям и везде непременно посещал кладбища. Недавно судьба забросила его в Абакан. Город на Енисее показался ему скучным и унылым. Чемагин посетил краеведческий музей, поговорил с сотрудниками, и те упомянули о старых захоронениях, на месте которых предполагалось разбить парк. Исторической ценности они не представляли, поэтому городские власти дали добро на снос.

Чемагина словно пронзил электрический разряд: его занесло в Абакан не случайно. Его жизнью правит фатум! Не он выбирал профессию, профессия выбрала его. Он занимался тем, что у него получалось лучше всего. Это поглощало его настолько, что он забывал о своем недуге. Если бы не работа, он сошел бы с ума. Клин клином вышибают, а стресс – стрессом. Однако в последнее время острота ощущений притупилась, и Чемагин искал новых впечатлений.

Он торопливо покинул музей и отправился на заброшенный погост. Ему пришлось пробираться сквозь буйную растительность, чтобы разглядеть едва заметные холмики с вросшими в землю ржавыми пирамидками, крестами и каменными обломками. Моросил дождь, печально шумели березы. На ветках сидели вороны. Их зловещее карканье бередило душу.

Могила, которая привлекла внимание Чемагина, таилась в самой гуще колючего кустарника. Покосившаяся плита словно вынырнула из его сновидений и воплотилась наяву. Он узнал ее с первого взгляда! И сразу кинулся расчищать себе путь. Это оказалось непросто. Чемагин порвал куртку, поранил руки и решил, что без топорика и саперной лопаты тут не обойтись.

Он выбрался обратно на тропинку, отряхнулся, вытащил из ладоней колючки и зашагал к трассе. Бледное солнце выглянуло из-за туч и осветило зеленый купол часовни. Чемагин хотел перекреститься, но передумал. Его грехов все равно никто не отпустит. Чего зря Бога гневить? Он остановился, чтобы перевести дух, и застонал. Позвоночник взорвался от боли, в глазах вспыхнули искры. Приступ заставил Чемагина скрючиться и опуститься на мокрую траву. В сумерках на него наткнулся случайный прохожий. Он-то и помог приезжему дойти до остановки автобуса.

На следующий день Чемагин оклемался и отправился в магазин хозтоваров за необходимым инвентарем. Вооружившись фонариком, топором и лопаткой, он дождался вечера и вернулся на старый погост…

Глава 24

– Помнишь, как ты придумал средство от седины? – развеселился Вернер. – Микстура из шерсти черного теленка! Флаконы расходились, как горячие лепешки. Если бы египтяне не носили париков, ты бы разбогател на своей микстуре пуще вороватых писцов!

– Что вы несете? – опешил Бортников.