Подполье на передовой

Выдана настоящая гражданке Наместниковой Грании в том, что она болеет туберкулезом легких. Работать на тяжелой физической работе не может.

Освобождена с 25/4 по 10/5-43 г.

25/4-43 г. Врач..."

- Опять же все верно. И печать Красного Креста есть. Но я-то здесь при чем?

- Ах, ты при чем? - Кроликов уже орал. - Ни при чем? Тогда вот это читай!

Степану Григорьевичу все труднее становилось сохранять спокойствие. Но он опять сдержал себя, прочитал:

"Справка

Дана Наместниковой Ларисе, рождения 1941 года, в том, что она ранена осколком в правую ногу. Требует беспрерывного ухода на дому, так как в больнице мест нет. От всякого передвижения должна быть освобождена.

4/4-43 г. Врач..."

- Что, и тут все правильно? Отвечай! Островерхое встал.

- Я не понимаю ваших претензий ко мне. Я отказываюсь отвечать, если вы будете вести беседу в таком тоне!

- Это не беседа, большевистский подпевала. Это допрос! Понял? Официальный допрос! Кто давал справку Наместниковой, что она член общины?

- Я давал.

- Признаешь?

- Признаю.

- На каком основании выдана справка?

- На основании решения о приеме в общину семьи Наместниковых.

- Семьи? А кто в этой семье? Чахоточная мать и двое малолетних детей, из коих одно ранено и нуждается в уходе? А кто же обрабатывает землю? Ты кого зачисляешь в общину? Это фальшивка! Здесь подпись подделана. Это не староста расписался. Кто? Ты подделал?

- Я, - спокойно сказал Степан Григорьевич.

- А? - опешил Кроликов. - Ты? А, это... как его, ты зачем?.. Ты, я спрашиваю, зачем мне это сказал?

- Так вы же спрашиваете, я и отвечаю.

- А зачем же ты подделал подпись?

- Да не было как раз Чеха. За семенами ездил. А тут самое землю делили. Просит женщина. Ну, и выдал. Думал, временно. Вернется Чех - выдам постоянную справку. Да как-то забыл, завертелся в делах. Вот и получилось...

- Какого ж ты черта мне сразу не сказал, - обмяк Кроликов. - Сколько на тебя времени истратил, нервов. И все вхолостую.

- Так если бы вы поспокойнее спрашивали, я бы вам сразу и сказал.

- Поспокойнее! Ты меня не учи, как с кем разговаривать! Сам знаю, - опять было вскипел Кроликов и тут же остыл. - Тут будешь спокойнее. Вот хотя бы с этими медицинскими справками. Ведь фикса это, фальшь. Сразу видно. А поди разберись... Но я доберусь до этого "врача"! - шеф погрозил кому-то кулаком. - И ты у меня смотри, Островерхов. Попадется еще подделка - пеняй на себя. Понял? Иди.

Островерхов молча направился к выходу. У самой двери его окликнул Кроликов:

- Ты сколько берешь за справку?

- Что? - не понял Островерхов.

- Ладно, не прикидывайся. По свободе сам разберусь. Давай, давай, иди!

Только отойдя на квартал от полицейского управления, Островерхов глубоко и облегченно вздохнул, грустно улыбнулся и зашагал своей обычной скорой, деловой походкой.

"Кошки-мышки"

После ухода Островерхова шеф полиции снова забегал по кабинету. "Что-то здесь не так, - думал он. - Или он берет взятки за каждую справку, - тогда надо проверить, что он на этом деле имеет, и кое-чем воспользоваться. А вот если тут что-то похлеще взяток... Как быть? Ни черта ведь не проверишь, кому он уже выдал такие документы. Надо все справки объявлять незаконными и распускать общину. Но тогда Райх голову оторвет. Черт знает, что делать! Эта Наместникова... там все на правду похоже. Только подпись подделана.. Так он сам признался. Забрать его да отдать Саркисову на "обработку"? А вдруг окажется, что он взяточник - опять я в дураках. А если за ним партизаны, - только спугнем и опять след потеряем. Нужны улики, факты, хоть какая-нибудь зацепка. Пожалуй, придется засылать агента".

Придя к такому выводу, Кроликов распорядился вызвать "пятого". Вскоре тот появился в кабинете. Кроликов прежде всего обратил внимание на его внешность.

- Что это ты, голубчик, располнел так? Не много ли валяешься на перинах, а?

- Что вы, что вы! - возразил агент. - На службе, можно сказать, ни дня, ни ночи не ведаю! До сна ли мне, Анатолий Григорьевич? Никак нельзя!

- Господь бог всех один милует, а мы, извиняюсь, человеки и поставлены, чтобы карать, а не миловать, голубчик. Докладывай, - без всякого перехода грубо потребовал Кроликов.

Вытянувшись по стойке "смирно", "пятый" зачастил:

- Так что мною лично установлено: некто Авдеев часто отлучается из города и, осмелюсь доложить, без видимой причины. Потому никаких продуктов по возвращении не приносит. Однако многие дома посещает и подолгу в оных пребывает. Три дома мною лично установлены...

- Где? Кто? - неожиданно громко воскликнул Кроликов.

- Не понял

- Где дома, спрашиваю? Фамилии жильцов. Ну!

- Не извольте беспокоиться. Все на заметочке. Вот, - агент порылся в кармане, достал, любовно разгладил на толстом колене тетрадный лист бумаги и, взяв за два уголка, подал его шефу. Прочитав написанное на листке, Кроликов потребовал:

- Дальше!

- С Авдеевым познакомился лично. Заходили на одну квартиру самогончик пили. Авдеев пьет. Преизрядно.

- Да не тяни!