Подношение для истины

Сейчас в зале почти не пахло. Ася помнила густой сладкий аромат масел и свечей, наполнивший плотной дымкой зал неделю назад. Сейчас едва можно было различить слабый запах ладана. Видимо, сегодня ароматы играли не ключевую роль в ритуале.

Когда в каменном арочном своде появилась фигура, облаченная в угольно-черный плащ, молчание в зале стало почти оглушительным. Отца сопровождала свита из семи человек, которые тут же присоединились к толпе, встав в первые ряды. Коэн же плавно поднялся на сцену и встал у витиеватой черной трибуны. Несколько мгновений он молча осматривал зал. Ася была готова поклясться, что он увидел ее. Она ощутила это всем своим нутром, всем телом, тотчас покрывшимся мурашками.

— Audi vidi sili [Слушай, смотри и молчи (с лат.)]! — глухо воскликнул он и согнул руки в локтях, выставляя их перед собой. — Этими словами начинается каждое особое собрание. Каждая его вторая часть. Самый важный элемент ритуала «Munus» [Подношение (с лат.)]!

Ася с тревогой вслушивалась в слова Отца. Его мягкий тембр сменился на властный и жесткий баритон. В зале было человек тридцать, но по воцарившейся тишине казалось, что Коэн находится в помещении один. Не слышно было даже чужого дыхания. Все с замиранием сердца внимали словам главы.

— Истина всегда требует жертву. Такова цена. Без страдания нам не познать сути мироздания и не обрести покой, — продолжал Отец. — Жертва — это часть нас. Это элемент души, который мы готовы преподнести взамен на счастье. Если вы сейчас стоите здесь и слышите меня — вы достойны. У вас есть то, что можно отдать. И вы сделаете это сегодня.

Отец махнул рукой, и вперед вышли трое из его сопровождающих. Они встали рядом с каменными пьедесталами и поставили на них глубокие чаши, в свете огня отливающие золотом. Отец внимательно следил за каждым их движением.

— Элементами мироздания традиционно считают пять символов, — продолжил тираду Отец. — Увлеченный — огонь, материальный — земля, жесткий — металл, пассивный — вода, изменчивый — дерево. Одни создают, другие — чрезмерствуют, третьи — разрушают, а четвертые — атакуют. Эти энергии находятся в состоянии непрерывного взаимодействия и изменения! И мы с вами делаем все, чтобы поддерживать хрупкий баланс между элементами! Однако не многие знают о шестом символе. Элемент духовный, созидающий. Это кровь. И я хочу, чтобы вы стали частью пятиконечной звезды мироздания, чтобы вложили в ее сердце частичку себя! Подойдите к рунам и принесите себя в жертву!

После слов Отца толпа послушников медленно разделилась на три части, ровными линиями потянувшись к алтарям, где стояли люди с чашами. Ася невольно втиснулась в центр одной из очередей, почти сжатая между двумя послушниками, которые будто не замечали ее. Девушка, поднявшись на носки, внимательно наблюдала за тем, что происходит впереди. Отец спустился со своего пьедестала и подошел к центральному каменному алтарю. В его руке золотом блеснул короткий ножик, которым в следующую секунду он резко провел по ладони и сжал ее в кулак. Тонкий шелк крови тотчас заструился по руке, с брызгами сбегая на холодный бетон.

— Sudore et sanguine [Потом и кровью (с лат.)]! — воскликнул Отец, заворожено наблюдая за алым ручейком на своих пальцах.

После его слов люди, что стояли во главе остальных пьедесталов, точно также разрезали свои ладони, пуская темно-красную жидкость в золотые чаши. Никто из них даже не вздрогнул, когда острое лезвие вскрывало тонкую кожу рук. Их кулаки с силой сжались, окрашиваясь в алый цвет. Тогда очереди начали медленно продвигаться. Люди в плащах послушно вытягивали ладони вперед, а потом сжимали их, выпуская кровь в сосуды.

Ася ватными ногами продвигалась вперед. Она с ужасом думала о том, как ее ладонь разрежут ножом, что до нее искромсал с десяток чужих рук. У нее не было возможности скрыться — Отец поднялся на постамент и внимательно следил за тем, как проходила эта дикая процессия. Его безразличное лицо не выражало абсолютно ничего, лишь в темных глазах блестели огненные всполохи.

Где-то за спиной послышался стук барабанов. Он ритмично отбивал темп, толкая послушников вперед и словно подгоняя их. Ася чувствовала, как сильно в груди металось сердце, когда она стояла почти у самого алтаря. Стоило девушке подойти к каменному пьедесталу вплотную, как она едва сдержала вскрик. Человек, облаченный в алую мантию, перед ней оказался Павлом. Его холодное лицо, скрытое в тени капюшона, подсвечивалось отблесками свеч. Ася неуверенно протянула тонкую руку вперед, и тогда Павел поднял глаза на нее. Мужчина ошарашенно замер, до белых костяшек сжав золотой кинжал. Ася и сама едва сдерживала дикий ужас, однако еще сильнее ее пугала возможность быть раскрытыми, поэтому девушка шикнула:

— Режь.

— Сделай вид, что тебе плохо, — в ответ зашептал Павел, наклонившись вперед. — Они уведут тебя.