– Да. Ты планируешь одно, а он сразу переключается на другое. Хочешь услышать нечто странное? Я вернулся домой и тщательно проверил свой компьютер. И нашел его следы во всех файлах. Ты знаешь, что он забрал у нас деньги, которые заплатил? Мы даже не успели распорядиться наличными. Он сразу обчистил наши счета. Ублюдок так же хорош, как русские.
– Значит, ему известно все? – спросил Аполлон.
– Никто не знает всего, – ответил Патрис. – Но ему известно больше, чем нам бы хотелось.
Аполлон выпрямился, прижимаясь спиной к холодной стене женского туалета в парке Форест-Хиллс.
– Где ты сейчас? – спросил Патрис.
Аполлон инстинктивно сформировал слова –
Когда Аполлон ничего не ответил, Патрис не стал настаивать.
– Ты и Дана в порядке?
Теперь Патрис заговорил тихо, и его голос показался Аполлону уставшим или обиженным.
– Дана должна ставить свою подпись в начале каждой смены, – сказал он. – Обычная процедура. Но она пришла вчера, и ей сказали, что у них нет о ней никаких сведений. Конечно, они знают, что она у них работает, но в данный момент, официально, если верить архивам, Дана Грин
В голосе Патриса теперь появилась боль.
– 124 86-Роуд, – сказал Патрис.
– Что это? – спросил Аполлон.
– Единственное, чем я могу тебе помочь, – ответил Патрис. – 124 86-Роуд. Форест-Хиллс. Ты можешь приехать туда сегодня ночью?
Аполлон наклонился вперед и присел, словно Патрис – или кто-то другой – мог его увидеть. Он решил притвориться.
– Но зачем мне туда ехать? – спросил Аполлон. – Что там такое, в Форест-Хиллс?
– Ты помнишь, как ублюдок катал нас на своей лодке? – спросил Патрис. – Он сказал, что заказал только одну лодку через свое дурацкое приложение. Я заглянул за стену и выяснил, на кого зарегистрирована лодка. Йорген Кнудсен. Адрес 12486-Роуд. Уилер, скорее всего, украл доступ к лодке таким же образом, как деньги у жены, но, если ты поговоришь с Кнудсеном, возможно, он подскажет тебе, как отыскать Уильяма.
– Понятно… – начал Аполлон, но его тут же охватили сомнения.
– 1–2–4, это номер дома. – Голос Патриса казался слабым и далеким, но он вернул Аполлона обратно. – 86-Роуд. Форест-Хиллс. Йорген Кнудсен. Попробуй его найти. На всякий случай. Мы тебя любим. Удачи.
Глава 84
Хмурое утро. Снег не продержится долго, земля в парке повсюду осела, словно на нее набросили влажное одеяло. Голые ветви деревьев опустились совсем низко, а те, на которых сохранились листья, поникли еще сильнее. Холмики скошенной травы стали матовыми. Единственная бетонная дорожка, идущая через парк, стала такой темной, что казалось, будто ее только что выложили. Аполлон вышел из туалета с чемоданом в руках и отправился на поиски Эммы.
Он заглянул на карусели, потом подошел к эстраде Джорджа Сеферта-старшего, которая показалась ему подходящим местом для того, кто хочет спастись от разгула стихии. Нуждалась ли Эмма в такой защите? Женщина, которую он видел, казалось, генерировала собственную погодную систему. Аполлон гулял до полудня, но нигде не нашел Эмму. Однако их вполне могло разделять лишь несколько дюжин деревьев. Когда находишься в самой чаще Нортерн-Форест, можно легко забыть, что ты в одном из самых густонаселенных городов планеты, да еще в двадцать первом веке. С тем же успехом он мог оказаться на сто лет назад, в прошлом, может, на тысячу или больше. Аполлон блуждал в диком лесу, а кто знает, какие существа он мог встретить.
В конце концов ему пришлось уступить и сдаться, после полудня он покинул лес и обнаружил тротуары, окружавшие парк. Теперь они вместе с чемоданом направлялись к 86-Роуд.
Маленькая Норвегия. Аполлон видел этот район только в темноте, а название узнал от полицейских, которые его остановили. Что он рассчитывал здесь найти? То, что его сейчас окружало, можно увидеть в любом из пяти районов Нью-Йорка. Дома на одну семью с алюминиевой облицовкой стен; седаны средней ценовой категории и микроавтобусы, припаркованные на улицах и подъездных дорожках; маленькие лужайки перед домами за заборами из металлической сетки и атласные занавески на окнах в каждой комнате. Маленькая Норвегия могла быть Маленьким Эквадором, Маленькой Кореей или Маленькой Ганой. Флаги отличались, но картины оставались одинаковыми.