Подкидыш

Крестьяне еще немного поспорили с ним насчет платы за возможность посмотреть на чудовище, а потом Фрейзе выпроводил всех со двора и запер ворота. Лука к этому времени уже ушел в гостиницу, и Фрейзе, заглянув на кухню, спросил у поварихи, пышнотелой темноволосой женщины, уже успевшей испытать на себе воздействие самой неотразимой лести, на какую он только был способен:

— У тебя тут чего-нибудь сладенького не найдется? Ну, хотя бы вполовину столь же сладкого, как твоя улыбка?

— Убирайся, — беззлобно ответила повариха. — Ну, чего тебе еще надо?

— Подойдет даже ломоть свежего хлеба с ложкой варенья, — быстро сказал Фрейзе. — Или, может, несколько засахаренных слив?

— Сливы приготовлены на обед синьорам, — твердо заявила повариха. — А вот кусок хлеба я тебе, пожалуй, отрезать могу.

— Или два, — заискивающе посмотрел на нее Фрейзе.

Она сокрушенно покачала головой, насмешливо на него посмотрела и все же отрезала два ломтя хлеба от пышного ржаного каравая; на каждый из них она щедро шлепнула полную ложку варенья и слепила ломти вместе.

— На вот! Да больше не приходи и ничего не проси. Я занята, обед готовлю и не могу без конца кормить всяких попрошаек, которые свой нос в кухонную дверь суют. У нас в гостинице никогда еще не останавливалось столько знатных господ сразу, к тому же один самим святым отцом назначен! Мне и без тебя забот хватает, нечего тут на пороге околачиваться!

— Ах ты, моя принцесса! — восхитился напоследок Фрейзе. — Правда, может, одета почти в лохмотья, но это ничего. Я бы ничуть не удивился, если б в один прекрасный день сюда явился принц, да и увез тебя к себе в замок, чтобы ты там настоящей принцессой стала.

Она засмеялась от удовольствия и вытолкала Фрейзе из кухни, захлопнув за ним дверь. А он снова влез на платформу для зрителей и посмотрел оттуда вниз, в медвежью яму, где вытянувшись и совершенно неподвижно лежал маленький оборотень.

— Смотри-ка, — Фрейзе помахал в воздухе своим гостинцем. — Смотри, что у меня! Любишь хлеб с вареньем, а? Я очень!

Звереныш поднял голову и осторожно посмотрел на Фрейзе, потом показал зубы, приподняв верхнюю губу, и тихо зарычал. Фрейзе с наслаждением откусил кусок хлеба, потом отломил еще маленький кусочек и бросил его оборотню.

Тот отскочил, но, учуяв дразнящий запах, подошел ближе и наклонился.

— Давай-давай, — ободрил его Фрейзе. — Ешь скорей. Хотя бы попробуй. Может, тебе очень даже понравится.

Оборотень осторожно обнюхал хлеб и потянулся к нему всем телом, сперва поочередно вытянув свои крупные передние лапы. Потом он снова обнюхал угощение, лизнул и мгновенно проглотил весь кусок целиком, точно был невероятно голоден. После этого он уселся в позу сфинкса и уставился на Фрейзе.

— Отлично! — снова подбодрил его Фрейзе. — Еще хочешь?

Звереныш, не мигая, смотрел, как Фрейзе откусил еще кусок, с наслаждением прожевал и проглотил, а затем снова бросил оборотню кусочек. Тот уже не отскочил, а проследив глазами за летящим куском, сразу оказался в том месте, где хлеб коснулся земли — на этот раз в самом центре арены. С каждым новым куском он подходил все ближе и ближе к Фрейзе, который стоял неподвижно, наклонившись над оградой.

Без колебаний проглотив очередной кусок, оборотень снова сел на задние лапы и посмотрел на Фрейзе, явно ожидая, что тот даст ему еще.

— Хорошо, хорошо, — сказал Фрейзе тем же ласковым тоном. — А теперь еще ближе.

И он уронил последний кусок хлеба совсем рядом с собой, но так близко оборотень подойти не осмелился. Он потянулся было к сладостно пахнувшему угощению, но взять не решился и отскочил, хотя Фрейзе не шевелился и лишь тихо произносил какие-то ободряющие слова.

— Отлично! — сказал он. — Ладно, позже ты, разумеется, подберешь свое угощение. — Вдруг Фрейзе заметил, что в дверях гостиницы стоит Ишрак и внимательно за ним наблюдает.

— Зачем ты кормишь его хлебом? — спросила она.

Фрейзе пожал плечами.

— Просто хотел получше его рассмотреть. И потом, мне показалось, что хлеб с вареньем ему должен понравиться.

— Все остальные его ненавидят, — продолжала она, — через два дня убить собираются, а ты его хлебом с вареньем угощаешь. Странно.

— Жалко его, бедолагу, — признался Фрейзе. — Вряд ли ему самому хотелось оборотнем становиться. На него это, должно быть, обрушилось просто как снег на голову, а теперь ему из-за этого умирать придется. Несправедливо как-то.

За эти слова он был вознагражден краткой улыбкой.

— Несправедливо, — согласилась Ишрак. — И ты прав: возможно, он просто от природы такой. Может, это какая-то неизвестная разновидность животных и мы такой еще никогда не видели. Знаешь, как те детишки, которых многие эльфийскими подменышами считают: они словно не имеют никакого отношения к той среде, в которой им привелось вырасти.

— Да уж, в нашем мире не любят тех, кто сильно ото всех прочих отличается, — кивнул Фрейзе.

— И это тоже верно, — подтвердила Ишрак; уж она-то сама чуть ли не с рождения сильно отличалась от окружающих — и смуглым цветом кожи, и темными, чуть раскосыми глазами, и многим другим.