Подкидыш

— Это основное обвинение, — тихо заметил он Луке. — И единственное свидетельство применения колдовства. Деяния рабыни Ишрак — это деяния еретички, однако она вне нашей юрисдикции и не подчиняется нашей церкви. Но в расчленении мертвого тела участвовала и вторая обвиняемая; и это уже можно счесть безусловным проявлением зла. Я удовлетворен объяснениями госпожи аббатисы и считаю, что она не совершила никакого преступления, а вот ее бегство из запертого подвала вызывает серьезные подозрения и весьма похоже на колдовство. Она должна рассказать, как им это удалось.

— Ну ладно, расскажи нам, как вы с Ишрак выбрались из подвала? — спросил Лука у Изольды. — Но хорошенько подумай, прежде чем отвечать.

Она явно колебалась.

— После ваших слов я начинаю бояться, — промолвила она. — Мне страшно о чем бы то ни было рассказывать.

— Тебе и должно быть страшно, — кивнул Лука. — Если вам обеим удалось освободиться от кандалов и бежать из запертого на замок глубокого каменного подвала, применив колдовство или же прибегнув к помощи дьявола, тогда тебе не избежать строгого приговора суда. Я могу, конечно, отчасти снять с тебя вину за расчленение тела этой несчастной монахини, но все же буду вынужден обвинить тебя в колдовстве. А может, ты и впрямь призвала дьявола, дабы он помог вам с Ишрак бежать?

Изольда тяжко вздохнула:

— Я, к сожалению, не могу рассказать тебе о том, как нам это удалось, ибо ничто из этого не покажется вам достаточно правдоподобным.

Перо брата Пьетро по-прежнему висело над страницей.

— Ты бы лучше что-нибудь придумала, — сказал он, качая головой. — Подчеркиваю: это единственное обвинение, но достаточно тяжкое. Вы обе смогли не только освободиться от кандалов, но и пройти сквозь каменную стену. Это, безусловно, колдовство. Только ведьмы способны проходить сквозь стены.

Последовала ужасная пауза; Изольда, опустив глаза, изучала собственные руки, а мужчины ждали ее ответа.

— И все-таки как вам это удалось? — тихо повторил свой вопрос Лука.

Она сокрушенно покачала головой:

— Я правда не знаю…

— Что же произошло?

— Не знаю. Это какая-то загадка.

— Вы прибегали к колдовству? — спросил брат Пьетро.

Снова последовало долгое, мучительное молчание.

— Это я ее выпустил, — вдруг заявил Фрейзе, выходя на середину комнаты и покидая свой пост у дверей.

Брат Пьетро резко повернулся к нему.

— Ты? Но почему?

— Из милосердия, — кратко пояснил Фрейзе. — И по справедливости. Ясно же было, что эти девушки ни в чем не виноваты. Не они мыли в ручье золото, не они мели монастырский двор шелковыми юбками. Да ее братец только о том и мечтал, как бы ее на костер отправить! Ему бы только до нее добраться — уж он бы ее сразу к смерти приговорил! А эта сестра Урсула уже и дровишки для костров приготовила. Вот я и выждал, когда вы все будете заняты, да и проскользнул украдкой в подвал. Снял с них оковы и помог им по лесенке подняться, а потом вывел на конюшенный двор, усадил на лошадей и отпустил восвояси.

— Значит, это ты освободил арестованных мною? — не веря собственным ушам, спросил Лука.

— Да, маленький господин, — Фрейзе, словно извиняясь, развел руками. — Ты же двух невинных женщин сжечь хотел, а все из-за того, что на тебя так сильно подействовали последние события. Ты был в таком волнении — разве ж стал бы ты меня слушать? Нет, конечно. Тем более всем известно, что я дурак. А этих девушек разве стал бы ты тогда слушать? Тоже нет. Потому что сестра Урсула совсем тебе голову заморочила. А братец госпожи аббатисы времени даром не терял, он уже и горящий факел наготове держал. Я знал, что в итоге ты мне за это спасибо скажешь, так оно и случилось: ты мне благодарен.

— Я вовсе тебе не благодарен! — воскликнул безмерно возмущенный Лука. — Мне бы следовало лишить тебя места и обвинить в том, что ты злостно мешал расследованию, порученному мне самим папой римским!

— Ну, тогда, значит, меня эта госпожа поблагодарит, — весело возразил Фрейзе. — А если и она не поблагодарит, так, может, ее хорошенькая рабыня.

— Она мне не рабыня, — растерянно повторила Изольда. — И, как ты и сам сможешь убедиться, она никогда никого не благодарит. Тем более мужчин.

— Ну, хоть оценит меня по достоинству, когда получше узнает. — Фрейзе явно был бы вполне доволен и этим.

— Она никогда не сможет узнать тебя получше, потому что я собираюсь тебя рассчитать! — в ярости заявил Лука.

— Ух, как строго! — Фрейзе искоса глянул на брата Пьетро. — А ты как считаешь? Только учти, что это ведь я помешал вам спалить на костре двух невинных женщин, а потом еще всех нас пятерых от бандитов спас. Я уж не говорю о том, что именно мне удалось раздобыть для вас несколько очень даже полезных лошадок. Или я не прав?

— Ты непозволительным образом вмешивался в ход расследования, ты отпустил арестованных мною женщин, — стоял на своем Лука. — Что мне еще остается, кроме как рассчитать тебя и с позором отослать обратно в монастырь?

— Но я же ради тебя старался, — удивился Фрейзе. — И ради них. Я же вас от вас же самих спасал!

Лука только руками развел и повернулся к брату Пьетро. Тот спросил: