Подготовка смены

Потом она снова о чём-то говорила с мамашами девчонок, отчего те морщились и ворчали, но сдались. Обернувшись затем к нам, Пасифая попросила, чтобы все мужики отошли за скалу и не выглядывали оттуда, пока им не скажут, что уже можно, а гетер и их служанок — ага, всё ещё раздетых — наоборот, остаться. Мы успели выкурить за скалой по сигарилле, когда служанка Отсанды, уже одетая, пригласила нас всех вернуться обратно на пляж. Мамаши девок хмурились, вполне догадываясь, что обсуждается на незнакомом им языке, а наши испанки докладывали нам свою оценку ихних статей — и фигуристые, и длинноногие, и превосходно сохранившиеся для их возраста, образа жизни и количества рождённых ими детей. А что и мордашки симпатичные, и волосы роскошные, это ведь и по одетым было видно прекрасно. Первосортная порода, короче, а что яблоко от яблони далеко не падает, в античном мире никому разжёвывать не нужно.

После этого, дабы не смущать больше воспитанных в своих строгих правилах критянок, оделись и гетеры. Показ внешних статей закончен, стати одобрены, теперь дело за вполне благопристойным собеседованием. С ним, правда, нам пришлось преодолевать языковые трудности. Даже лучше всех их владевшая греческим девчонка говорила на нём медленно, подбирая слова, у второй греческий был ещё и ломаный, и не лучше обстояло с ним дело у обеих мамаш. Утомившись подсказывать им слова, а нам пояснять, Пасифая предложила им говорить на родном минойском, а она послужит переводчицей. Так дело пошло и живее, и конструктивнее. Зная одинаково хорошо и их жизнь, и античных греков, гетера и переводила не дословно, а точнее по смыслу, с учётом хоть и не высказанного, но подразумеваемого говорящим контекста. В нём ведь нередко добрая половина смысла и содержится, для знающих контекст самоочевидная и слов не требующая. А кто не в курсе контекста или не всё в нём понимает, тот и в сказанном поймёт в лучшем случае не совсем то, что ему хотели сказать.

У одной из девчонок — хрестоматийнейший с учётом услышанного нами ранее от гетеры случай. Участница тавромахий, как раз честно отбывшая положенный год. Отец погиб на чужбине в наёмниках, а жених, прыгавший через быка уже сверхсрочно, то бишь второгодник, погиб на очередной игре за месяц до окончания года. Те два парня из её же команды, любой из которых её устроил бы, своих невест имеют и от них не откажутся, а парень постарше, за которого она тоже охотно пошла бы, хоть он и не из бычьих игроков, нанялся в отряд Суса, отправившийся служить к Персею в Македонию. Одним годом там не обойдётся, года два, а то и три, если не все четыре, и вернётся ли ещё? Она бы ждала и четыре года, но нет же уверенности, что не напрасно, да и времени этого у неё нет. С ним не было ни помолвки, ни даже сговора, он и в Македонии жениться может запросто, если не погибнет, и в Кноссе на обратном пути, привезя домой жену оттуда. На него даже и не сошлёшься, обосновывая отказ очередным сватам. Кто ей не по вкусу, она пока отшивает, имеет право, но до каких пор отшивать? Где он, тот, который пришёлся бы по вкусу, но не имел бы ещё невесты? Нет таких на примете. Женихи в дефиците, хороших разбирают, за плохого не хочется, но все предложения — как раз из таких. В жрицы взяли бы, но в жрицы не хочется, и в гетеры тоже не хочется, хоть Пасифая и могла бы с этим помочь, а хочется простого семейного счастья, но с кем? А община ведь начинает давить — право выбора ты имеешь, ну так и выбирай же лучшего из имеющихся, а не жди сказочного героя, которого боги вовсе не обязаны послать специально для тебя. И что делать, если никто не по вкусу? От себя гетера добавила, что из отвергнутых девчонкой женихов двоих она бы на её месте не отвергла, и как община её капризов не понимает, так и она сама не поняла бы, если бы не знала об одной стране на западе, где все, как ей кажется, такие же чокнутые. Разве нет? А почему же тогда только такие оттуда и приезжают?

Вторая по мнению Пасифаи тоже чокнутая, но её ситуёвину ей понять легче. Ей и труднее, чем той. Та хотя бы год отпрыгалась и право выбора получила, а эта отсеялась после второго посвящения, когда ещё можно. Поняла, что не её это. Отец не вернулся из пиратского набега, а жених с чужой войны. Много девок сейчас в таком же положении, а женихов мало, а она как отсеявшаяся с тавромахий и не престижна как невеста, и права на выбор не заслужила. Жених новый нашёлся, поскольку красавица, но так себе, и она на её месте тоже фыркнула бы, но кто её спросит? Пока на её счастье дориец один, разбогатев в пиратских набегах и сдружившись в них с этеокритянами, тоже глаз на неё положил, но у греков ведь как? Женщине прилично появиться на улице не тогда, когда спросят, чья она жена, а тогда, когда спросят, чья она мать. Вышла замуж — сиди безвылазно в гинекее и не позорь мужа, а не хочешь — не иди замуж, а подавайся в гулящие. В гетеры она подалась бы от такой беды, но кто в Коринфе возиться с ней будет, когда она по-гречески говорит с трудом? И куда ей тогда пойти? В порны?