Поддай пару

Дела в Гигиенической железнодорожной компании шли как нельзя лучше, и ее штат все множился. Гоблины из щеботанских лесов распространили среди своих знакомых вести о перспективах в Большом Койхрене, за которые те с готовностью ухватились. А с тех пор как после случая в Чортовом лесу слова Дика о создании Железнодорожной Академии перепечатали все газеты, к нему каждый день выстраивались очереди желающих записаться в подмастерья. Дик был суров с теми, кого набирал в ученики, объясняя им, что они должны открыть железу свое сердце. И, бывало, ему приходилось сразу с кем-нибудь распрощаться, если он видел, что кандидат не тянет.

Вернувшись из очередной инспекторской поездки по щеботанской ветке, Мокрист задержался на участке, чтобы оценить последние изменения. Подмастерья с головой окунулись в свой собственный механический мирок, а Уолли с Дэйвом наставляли их и следили, чтобы фуражки у всех были надлежаще приплюснуты. Мокрист понаблюдал за ними, блаженно претворяющими в явь свои инженерные мечты, и приметил гоблинов, обступивших механиков со всех сторон. Те тоже слушали с самым сосредоточенным видом, будто это было дело жизни и смерти, и подбирали брошенные грязные тряпки, которые в их руках превращались в обновки от-кутюр и считались большим шиком среди своих. А около поезда сличали циферки в своих блокнотах наблюдатели. А Дик Кекс был всецело поглощен своим последним изобретением.

Мокрист пересек участок и подошел к нему; Дик, в перепачканной фуражке и грубой рубахе с закатанными по локоть рукавами, вытер тряпкой свое улыбчивое лицо, оставляя в мазуте маслянистые разводы.

— Господин фон Губвиг! Какая встреча! Я как раз хотел тебе кое-что показать. Смотри, какую красотку мы пригнали из Сто Лата. Уже в рабочем состоянии! — Он кричал даже громче обычного. — Оборудование первейшей необходимости! Моя конструкция! Я сам все спроектировал. Я зову это поворотным кругом!

Инженер шагнул к нему ближе, и Мокристу захотелось зажать уши руками. Понятно, что тот так надрывается потому, что целыми днями работает с поездами, где его, должно быть, отчетливо слышно даже сквозь шипение и лязг, но интересно, как же тогда он общается с Эмили?

А что до поворотного круга… Это был-таки круг, и он поворачивался. Огромная металлическая пластина с парой рельсов, пересекающих ее посередине, которая вращалась по своей оси при помощи большой рукоятки, присоединенной к зубчатому устройству, которое с напряженной сосредоточенностью крутил тролль. Мокрист смотрел на все это, пока Дик проводил демонстрацию.

— Замечательно! Это прекрасно, Дик, но… ради… всего того, о чем я понятия не имею… что оно делает?

Дик посмотрел на Мокриста как на малого ребенка и сказал:

— Разве не видно, господин фон Губвиг? Загоняешь паровоз на поворотный круг — и вот тут хитрость — поворачиваешь всю штуку по кругу, и теперь он смотрит в другую сторону!

И тогда Дик пустился в пляс. Его башмаки стучали по железной платформе, которая медленно вращалась.

— Класс! Высший класс! Мы почти у цели! — ликовал он.

Его торжеству вторило шипение, сродни тому, как шипела Железная Ласточка в конце долгой пробежки, и это могло бы стать уместным финалом эксперимента, только понадобилось некоторое время, чтобы тролль перестал вертеть рукоятку, и Дик, который уже начинал зеленеть от этого кружения, смог слезть.

С радостью предоставив разбираться с конкурирующими компаниями Равнин Сто профессионалам в лице Громогласса и Стукпостука, разумеется, при содействии темных клерков, Мокрист надеялся хотя бы недолго пожить тихой семейной жизнью, когда его вызвали во дворец.

Он не удивился, застав его светлость за свежим кроссвордом. Стукпостук за плечом Мокриста прошептал:

— Если ты не в курсе, редакция взяла нового составителя. Вынужден скрепя сердце признать, что он ощутимо сильнее предыдущего. Но его светлость старается изо всех сил.

Лорд Витинари оторвался от кроссворда.

— Господин фон Губвиг. Есть ли в нашем языке такое слово, как «алкание»?

Мокрист, благодаря своей лихой юности, даже точно знал его значение, поэтому он, образно выражаясь, препоясал свои чресла и ответил:

— Если не ошибаюсь, сэр, этим словом выражается страстное желание чем-либо обладать. Припоминаю, как я однажды наткнулся на него, и оно меня озадачило, потому что я никак не мог взять в толк, чем алкоголь может помочь в достижении желаемого.

Ни один мускул не дрогнул на лице его светлости.

— Ясно, господин фон Губвиг. — Он отложил газету и встал. — Мне доложили, что дорога в Щеботан почти закончена. Если Щеботанская Ассамблея до сих пор медлит с ответом, придется мне вести разговор с месье Жаном Немаром… особый разговор. Должен отметить, господин фон Губвиг, что народ в долгу перед тобой за неоценимый вклад в развитие железных дорог.

— Ого. Значит ли это, что мне можно возвращаться к своей обычной работе и видеться с женой чаще раза в неделю?