Поддай пару

— Увы, не все так просто. Мы не хотим проблем, но правительство медлит, когда речь заходит о зачистке, потому что между разбойники и правительство столько общего, что они в любой страна могут оказаться взаимозаменяемы… Вижу, ты улыбаешься, господин фон Губвиг. Я сказал что-то смешное?

— Много ли там разбойников?

— Хватает. Та местность ими кишит. Жуткий разбойники, который шутя пойдут на убийство, если думают, что им сойдет это с рук. Но раз ты так торопишься, господин Анк-Морпорк, боюсь, придется тебе очищать стланик от бандитов самому. Но ты все еще улыбаешься! Будь так добр и поделись шуткой. Пресловутое анк-морпоркское так называемое чувство юмора, увы, теряется при переводе.

— Не беда, — успокоил его Мокрист. — Когда раздавали радости жизни, чувство юмора получил Анк-Морпорк, зато Щеботану досталось искусство изысканной кухни и любви. — Он выдержал паузу и спросил: — Махнемся?

Маркиза захихикала в бокал, улыбнулась Мокристу и подмигнула, а ее муж усмехнулся и серьезно ответил:

— Я предпочту сохранить нынешний положение вещей, как оно есть.

А Мокрист, который почти совсем смутился, спросил:

— Ну а кроме гоблинов, месье, проживают ли на этих землях приличные люди?

Маркиз покачал головой:

— Абсолютно исключено, ни единый душа.

Мокрист ненадолго задумался, вышел из-за стола, поклонился обоим, поцеловал маркизе руку и сказал:

— Благодарю вас за ваше гостеприимство, помощь и информацию. Мне пора отчаливать — я хочу успеть на ночной рейс до Анк-Морпорка, но что-то подсказывает, что благоприятные обстоятельства вскоре возьмут верх. Я чувствую, что они буквально витают в воздухе.

В Анк-Морпорке было полно гномьих баров, больших и маленьких, на любой вкус. Полумрак «Грязной крысы» пользовался особенной популярностью среди гномов, которые предпочитали заведения в традиционном стиле и категорически возражали против зонтиков в напитках.

— Какой нам прок от поджогов клик-башен? Моя бабуля живет под такой башней, и семафорщики разрешают ей бесплатно посылать клики.

Из теней раздался голос:

— Запретил бы ты ей. Семафоры для людей.

И тогда началась перебранка.

— Но не будем же мы отрицать, что клики бывают полезны. Говорят, они корабль в море спасли. Ну и вообще, чтобы не терять контакт с друзьями.

Голос из темного угла отозвался:

— Так оставьте башни в покое. Есть и другие способы показать миру, что с гномами не шутят. Видел я этот паровоз. Столкнуть его с рельс — раз плюнуть.

— Да что ты? И зачем оно нам?

— Пусть знают, что с гномами шутки плохи. И потом, я слышал, что гномов даже не пускают работать на железной дороге.

— Впервые слышу. Это ж дискриминация.

— Не, все потому, что эти гаденыши громили клик-башни. Так и будет, если делать глупости. Ничего удивительного.

— Может, и так, но в железнодорожники берут и троллей, и даже гоблинов… Гоблинов, вы слышите! Пакость какая! Нас вытесняют. Король-под-горой продал Витинари свою душу с потрохами, и глазом не успеешь моргнуть, как они проложат рельсы в Убервальд и все наши шахты займут вонючие гоблины… если сейчас мы не постоим за себя!

— Да! Проклятые гоблины. Спасу от них нет!

Разговор прерывался, когда гномы осушали свои кружки, и пустую посуду потом убирали со стола.

— Да никакой настоящий гном и сам не захочет работать на железной дороге, — заметил невозмутимый голос, обладатель которого до сих пор не показал себя.

— Верно! Дело говоришь. Никогда не пойду на рельсы. Это святотатство! Это надо остановить!

— Они проводят дорогу из Анк-Морпорка в Щеботан. Если помешать им, можно громко заявить о себе, — продолжал голос из теней.

Кто-то хлопнул ладонью по стойке и воскликнул:

— Нужно всем показать, что гномы не позволят вытирать о себя ноги!

— Можно разгромить их колонки с водой и украсть весь уголь, — предложил следующий. — Никто не пострадает, но всем придется добираться пешком.

— Слишком мелко. Их отремонтируют и продолжат как ни в чем не бывало. То же самое и с клик-башнями было. Нужно что-то с реальным размахом. Что-то, что обязательно обратит на себя внимание.

Отовсюду стали доноситься звуки, сопровождающие мыслительный процесс у существ, которые не привыкли думать. Кто-то сказал:

— Ты об убийстве говоришь?

— Ну как бы нужно поставить на своем. А когда все прояснится, нам еще спасибо скажут.

Тогда трактирщик, который все это время приглядывал за компанией, настойчиво намекнул:

— Мы закрываемся, господа, пора вам расходиться по норам.

И он выставил их на улицу.

Пламена это ничуть не разочаровало. В конце концов, в паре кварталов находился еще один гномий бар, а капли медленного яда уже оказывали свое действие. Удивительно, как просто манипулировать другими. Достаточно лишь верной интонации и подходящего момента. А уж потом они закончат работу и без него, фразами вроде «это же так логично» и «они что-то замышляют», этими репейниками на дороге межвидового непонимания.