Подари мне луну

Но обнимать ее было так хорошо - другого слова он просто не мог подобрать, чтобы выразить владевшие им чувства. Она была словно создана для его объятий, а ведь он все эти семь лет обнимал несчетное множество женщин, отчаянно стараясь вычеркнуть из памяти ту единственную, что жила в его сердце.

Возможно ли одновременно испытывать любовь и ненависть? Роберт всегда посмеивался над романтическими стихами, но теперь ему было не до смеха. Он коснулся губами теплой кожи у нее на виске.

- Скажи, ты позволяла другим мужчинам так обнимать тебя? - прошептал он, со страхом ожидая, что она ответит.

Пусть ей нужны были только его деньги, но сердце все равно терзалось ревностью при одной мысли о том, что она могла быть с другим мужчиной.

Какое-то мгновение, показавшееся ему бесконечным, она молчала, и Роберт замер, не дыша. Потом она покачала головой.

- Но почему? - спросил он с непонятным отчаянием. - Почему?

- Не знаю.

- Из-за денег?

Она вздрогнула.

- Что ты сказал?

Он нагнул голову и поцеловал ее в шею со всей нежностью, на которую только был способен.

- Ты не нашла никого, у кого было бы больше денег, чем у меня?

- - Не правда! - с жаром возразила она. - Я не такая. Ты ведь знаешь, я никогда к этому не стремилась.

Он только усмехнулся в ответ, и Виктория почувствовала его усмешку своей кожей.

- Боже мой! - выдохнула она, вырываясь из его объятий. - Так ты подумал... ты подумал....

Он скрестил руки на груди и взглянул на нее с вежливым интересом.

- Что, по-твоему, я подумал, Виктория? Скажи, будь так любезна.

- Ты решил, что мне нужны твои деньги. Что я всего лишь расчетливая авантюристка.

В лице его ничего не дрогнуло - только правая бровь насмешливо взлетела вверх.

- Ты... ты... - Злость и гнев на него, копившиеся в ней все эти семь лет, наконец прорвались, и Виктория бросилась на него и изо всей силы заколотила кулачками по его груди. - Как ты посмел так подумать обо мне? Ты просто чудовище! Ненавижу тебя! Ненавижу!

Роберт отступил на шаг и ловко поймал оба ее запястья.

- Сейчас уже поздно изображать благородное негодование, не так ли?

- Мне не нужны были твои деньги, - горячо воскликнула она. - Богатство для меня никогда ничего не значило.

- Ах, перестань пожалуйста, Виктория. Думаешь, я не понимаю, почему ты умоляла меня помириться с отцом? Ты даже пригрозила мне, что ни за что не выйдешь за меня замуж, пока я все не улажу,

- Это потому, что... О зачем только я оправдываюсь перед тобой?

Он нагнулся к ее лицу.

- Ты пытаешься оправдаться, потому что ты вновь хочешь поймать то, что упустила семь лет назад. Тебе нужен я.

- Ошибаешься, я прихожу к выводу, что не считаю тебя столь уж прекрасным приобретением, - огрызнулась она.

Он хрипло рассмеялся.

- Да, возможно. Именно это, наверное, и объясняет, почему ты отказалась выйти за меня замуж. Но мои деньги и титул, как мне кажется, все еще не потеряли своей привлекательности в твоих глазах.

Виктория рывком высвободила свои руки из его пальцев, удивляясь про себя, что ей это так легко удалось. Она опустилась на постель и закрыла лицо руками. Теперь ей все стало ясно. После того как она не явилась в условленный час на место их встречи, он решил, что она отвергла его, поскольку отец лишил его наследства. Он подумал... О Господи, как он мог о ней такое подумать?

- Ты никогда не понимал меня, - прошептала она, только сейчас по-настоящему это осознав. - Ты никогда меня не понимал.

- Я хотел понять, - почти прошептал он. - Господь свидетель, как я этого хотел. И да поможет мне Бог, до сих пор хочу.

Бесполезно пытаться разубедить его, решила она. Правда теперь не имеет никакого значения. Он никогда ей по-настоящему не доверял, и ничто не заставит его изменить свое мнение о ней. Вряд ли он вообще способен верить женщине.

- Размышляешь о своих прегрешениях? - насмешливо спросил Роберт.

Она подняла голову и встретилась с ним взглядом; в глазах ее поблескивал странный огонек.

- Ты холодный и жестокий человек, Роберт. И к тому же одинокий и несчастный. Куда более одинокий и несчастный, чем я.

Он оторопел. Ее слова задели его за живое - удар был хорошо рассчитан и попал в цель. В мгновение ока он очутился у кровати и схватил ее за плечи.

- Я стал таким по твоей вине.

- Нет, - возразила она, печально покачав головой. - Ты сам себя сделал таким. Если бы ты доверился мне...

- А ты дала мне для этого хоть малейшее основание? - вспылил он.

- Я сделала все, что было в моих силах, - ответила она, дрожа всем телом. - Но ты все равно предпочел мне не верить.

Роберт внезапно почувствовал к ней неодолимое отвращение и резко оттолкнул ее от себя. Она пытается изображать из себя невинную жертву, и ему противно видеть такое лицемерие. Тем более сейчас, когда каждая частичка его существа томится желанием.

И это было страшнее всего. Он и сам точно такой же лицемер, как она. Он ведь желает ее, желает Викторию - единственную из всех женщин, от которой ему надо бы бежать, как от чумы.