Подари мне луну

- Господи, неужели я так мало для тебя значила? - горько прошептала она.

Роберт уставился на нее, не веря своим ушам. Да она была для него дороже всего на свете! Дороже самой жизни! Он обещал подарить ей луну, и будь он проклят, если бы не подарил! Он ведь так любил ее, что непременно нашел бы способ снять с небес этот сверкающий шар и преподнес бы его своей возлюбленной на серебряном блюде, если бы она того пожелала.

Но она - она никогда по-настоящему его не любила. Ей просто не терпелось выскочить замуж за богатого графа.

- Тори, - начал он, намереваясь обрушить на нее град упреков.

Но она не дала ему договорить.

- Не смей называть меня Тори!

- Почему? Ведь это я придумал для тебя это имя, - заметил он.

- Ты отказался от всех прав на меня семь лет назад.

- Я отказался? - повторил он, удивляясь про себя, как у нее хватает наглости сваливать на него свою вину.

В памяти его всплыли события той злосчастной ночи. Он ждал ее, стоя на холодном ночном ветру. Ждал больше часа, и каждая частичка его существа дышала любовью, желанием и надеждой. А она в это время спала. Спала, нисколько не заботясь о том, что он ее ждет.

Злость и ярость захлестнули его. Ему захотелось сжать ее в объятиях так, чтобы кости захрустели.

- Я вижу, Тори, ты успела подзабыть кое-какие подробности наших отношений.

Глаза ее гневно сверкнули.

- Я же сказала, не смей называть меня так. Я больше не та Тори, которую ты когда-то знал. За эти годы я сильно переменилась.

Он невесело усмехнулся.

- И кто же ты теперь?

Она несколько мгновений пристально смотрела на него, очевидно, решая, отвечать или нет на его вопрос. Наконец твердо промолвила:

- Я мисс Линдон. А последнее время просто Линдон, и все. Тори больше нет.

Теперь он и сам увидел новую Викторию. В чертах ее лица появились твердость и внутренняя сила. И в глазах читалась непреклонная решимость, которая почему-то неприятно его удивила.

- Да, ты права, - согласился он, пожав плечами с деланным равнодушием. - Ты не Тори. И возможно, никогда ею не была.

Виктория нахмурилась, но промолчала.

- И я благодарен тебе за это, - продолжал он издевательски-торжественным тоном. Она удивленно вскинула на него глаза. Он поднял руку, словно провозглашая тост.

- За Викторию Мэри Линдон! Я получил от нее очень важный урок - его необходимо усвоить каждому мужчине.

У Виктории засосало под ложечкой; она попятилась назад.

- Перестань, Роберт, прошу тебя.

- Благодаря ей я понял, что женщины - никчемные создания и...

- Роберт, не надо.

- ...и что они годятся только для одной цели. - Он медленно провел пальцем по ее губам. - Хотя я должен признать, что с этой обязанностью они справляются превосходно.

Виктория неподвижно стояла, чувствуя его пальцы на своих губах и изо всех сил стараясь умерить сумасшедшее биение сердца.

- Но более всего, мисс Виктория Линдон, я благодарен вам за то, что узнал с вашей помощью, зачем на самом деле нужно сердце. Видите ли, сердце нам дано вовсе не затем, чтобы любить.

- Роберт, я не хочу этого слушать. Он стремительно шагнул к ней, грубо схватил за плечи и прижал к изгороди.

- Нет, ты будешь слушать, Виктория. Ты выслушаешь все, что я сейчас скажу.

Поскольку она не могла зажать руками уши, она крепко зажмурила глаза, что, конечно, ничуть не помогло.

- - Так вот, слушай: сердце, как я узнал, дано нам, чтобы страдать. Любовь придумали поэты, а страдания... - Его пальцы еще сильнее впились ей в плечи. - Страдания есть на самом деле.

Все еще не открывая глаз, она прошептала:

- Я знаю о страданиях гораздо больше тебя.

- Вот как? И в чем же причина твоих терзаний, Виктория? В том, что ты упустила свой шанс стать богатой леди? Да что ты знаешь о страданиях, которые ты мне... - Он внезапно отпустил ее и отступил на шаг. - Впрочем, это уже не важно. Я больше не чувствую боли.

Виктория открыла глаза.

Он смотрел на нее в упор, и глаза его были пусты.

- Я вообще ничего больше не чувствую.

Она ответила ему таким же презрительным, холодным взглядом. Этот человек предал ее. Он обещал подарить ей луну, а вместо этого похитил ее душу. Что ж, возможно, она и в самом деле далеко не ангел, если ей приятно сознавать, что он мучается и страдает, что жизнь его не удалась и он глубоко несчастен.

Так, значит, в нем умерли все чувства? Она сказала в точности то, что думала:

- Так тебе и надо.

Он дернулся, словно от пощечины.

- Теперь я вижу, что был прав насчет тебя.

- Счастливо оставаться, Роберт. Итак, направо, два раза налево и снова направо.

Она развернулась и решительно зашагала прочь.

***

После ее ухода Роберт еще целый час уныло бродил по лабиринту, рассеянно глядя себе под ноги.

Тори. Он мысленно произнес ее имя и вздрогнул. Он, конечно же, солгал ей, когда сказал, что ничего больше не чувствует. Когда сегодня он случайно наткнулся на нее в лабиринте, его мгновенно затопила волна радостного облегчения - как будто все эти годы он искал ее. И теперь все будет хорошо, и исчезнет глухая непрекращающаяся боль.