Под знаком Σ

Они прошлись по вилле ещё, поднялись на второй этаж и чердак, везде находя следы работы секуритариев. Время от времени сёстры Гая оказывались поблизости и с интересом следили за желтокожей рогатой женщиной лет двадцати, которая, сняв чёрную с золотой бахромой столу, оказалась в красных броках и запашной чёрной тунике-безрукавке. Подсознательно Гай ожидал найти у неё хвост и, может быть, пару копыт, но этому оказалось не суждено сбыться.

— А не рано тебе ещё туда глазеть, малышок?

— Я думал, там будет хвост, а там сплошное разочарование.

— Эй-эй, обидно же…

— Огрызок! — послышалось за спиной.

Тит быстро догнал их и окинул хомункулуса подозрительным взглядом.

— Сальве, брат! Какой прекрасный день! Давно не виделись. Минут пятнадцать, наверное. Ты знаком с Игнией Кастой? Игния Каста, это мой брат…

— Что ты здесь делаешь, Огрызок?

— Гы, Огрызок, — усмехнулась рогатая, — а тебе идёт.

— Мы показываем друг другу этот громадный домус.

— Что… вы оба здесь впервые.

— Да, и поэтому в равных условиях, — важно кивнул Гай. — Тебе надо-то чего?

Тит ещё раз подозрительно глянул на Игнию Касту.

— Отец зовёт нас всех в перистиль, а тебя, создание, хочет видеть нобилиссим Лакон.

Глумливое выражение пропало с её лица, и рогатая поспешила в сторону внутреннего двора. Гая же брат ухватил за ухо и потащил, зло выговаривая:

— С соглядатаями болтовню разводишь, Огрызок?

— Ай-яй, да я сам тут разведываю, вообще-то! Пристала ко мне эта химера, болтает не по делу, в доверие втирается…

— Многовато на себя берёшь, пионер сопливый!

Явившись, они застали отца прогуливающимся по перистилю вместе с высоким гостем. Возвышенные стояли вдоль стен на равном расстоянии друг от друга, перемежаясь со статуями океанид, а за нобилями шагал элитный телохранитель с чешуйчатой лентой через грудь. Помпилия Игния вместе с дочерями притихла в углу, Гней Юниор встал под стеной, заложив руки за спину, точно солдат по стойке «вольно», Тит и Гай присоединились к нему. Проходя мимо, Лакон и Агрикола остановились.

— За прошедшие годы порядок остался неизменным. Гней Игний-Сикулус Юниор, завтра ты пройдёшь испытание кровью Сатурна. Затем, проявишь своё воинское ремесло во время испытания Марса. И лишь после этого явишь себя сыном Вулкана. Что касается двух других, они пройдут только испытание кровью. Ждать воинской искусности от них не следует в силу возраста; кузнечного мастерства — тоже. Однако младший пройдёт проверку как спирит. Иоаннис, займёшься.

— Слушаюсь, мой легат! — прогудел лавроносец.

— Что до тебя, средний, твоё время ещё не настало. Когда Сатурн передаст тебе наследие Вулкана, мы придём вновь. Или нет.

Внезапно послышался лязг доспехов и бряцанье оружия, — Возвышенные пришли в боевую готовность, заметив, что в перистиле появился посторонний. Как и когда это произошло никто не понял.

— Не убивайте его, — поспешил с предупреждением Агрикола, — это посланник моего отца.

— Да, — сказал Лакон, обернувшись, — мечи в ножны. Я помню его.

Носатый морщинистый и лысый старик, смуглый и брыластый, с сутулой спиной, отвислым брюхом и жилистыми конечностями, одетый на манер египетского жреца, только без леопардовой шкуры и с ошейником на дряблой шее.

— Ты состарился, раб.

Сехемхет глубоко поклонился, оглядел присутствующих с заинтересованностью стервятника, ещё раз поклонился и медленно вытащил из складок одежды запечатанный сургучом свиток.

— С твоего позволения, нобилиссим. — Агрикола забрал свиток, проверил печать и сломал её, быстро пробежал глазами по строчкам. — Отец обращается к тебе.

— Обращения могут быть разными. Пирокластикус просит или приказывает?

Агрикола не промедлил ни секунды:

— Он просит, чтобы Гай также прошёл испытания Марса. Мой младший сын довольно ленив и немного не от мира сего, отец считает, что потенциал из него нужно выдавливать беспощадной грубой силой.

Помпилия Игния издала едва слышный вздох, с её круглого румяного лица ушёл весь цвет.

— А как мы должны испытывать Марсом девятилетнего отрока Пирокластикус не поясняет?

— Увы, нет, нобилиссим.

Двоюродные братья замерли, бесстрастно следя друг за другом. Наконец Лакон обернулся к Гаю:

— Что ты думаешь об этом, отрок?

Гай перевёл взгляд на отца.

— Мне отвечать честно или правильно?

— Сначала правильно, — приказал Лакон, — а затем честно.

Отец промолчал. Тогда Гай ударил себя кулаком в грудь, выбросил руку вперёд и, держа салют, выкрикнул:

— Истинный сын Рима примет и выдержит любые испытания во имя фамильного виртуса и государственного блага!

— А теперь честно.

Гай опустил руку и улыбнулся:

— Не хочу я ничего делать.

— Не хочешь?

— Нет. Я вообще не хотел, чтобы кто-то знал, что я спирит.

— Почему?

— От спиритов постоянно чего-то ждут. Меня вот точно заставят идти в армию. А я не хочу.

Лакон остался абсолютно невозмутимым.

— Чего же ты хочешь? — спросил он.