Под знаком розы и креста

– И все же, не пойму, куда вы клоните, господин адвокат? – спросил судья Осипа Ивановича. – Я повторюсь, но кинжал, подброшенный – согласен, вы это убедительно доказали – этим господином во двор дома, не является орудием убийства.

– А вас совсем не интересует цель, с которой он был подброшен?

– Интересует, но боюсь, что выяснение этого вопроса в очередной раз уведет нас далеко в сторону от сути дела и попусту затянет время.

– Защите тоже не хотелось бы уходить в сторону и затягивать судебное разбирательство. Поэтому я позволю себе представить суду вот этот документ.

Он извлек из папки несколько листов бумаги.

– Это свидетельские показания Семена Борисовича Ясеня, пасынка покойной Людмилы Станиславовны Ясень. Коротко их суть сводится к тому, что в ночь убийства, непосредственно перед преступлением, он находился в квартире, принадлежавшей им, что у них произошла жуткая ссора с мачехой. И что отпечатки пальцев на кинжале, несомненно, принадлежат ему.

Пауза была долгой. Воспользовавшись ею, я стала всматриваться в те лица, которые представляли сейчас для меня самый большой интерес.

Барсуков, старавшийся держаться независимо и делавший вид, что все это его не касается, все же нахмурился и даже дернул щекой. Зато Михаил Юрьевич, уже при показаниях мальчишек обретший веселый вид, повеселел окончательно.

Первым пришел в себя прокурор.

– Вы, стало быть, встречались с господином Ясенем? – резко спросил он Осипа Ивановича.

– Да. Эти показания он написал собственноручно в моей конторе на прошлой неделе.

– То есть уже неделю назад вы знали, что исходя из этих показаний виновным в совершенном убийстве можно полагать именно его? И скрывали подозреваемого?

– Помилуйте, никто его не скрывал. Вот он здесь, в зале суда.

Все взоры обратились на сидевшего на дальней скамье Семена Ясеня. Тот побледнел, но взгляды все выдержал, глаз не отвел.

– Так это его я той ночью катал! – закричал с места извозчик. – Они вон как фигурами схожи, вот я и сомневался. Нет, ну точно этого, а не того!

Когда все стихло, адвокат обратился к прокурору:

– Если вы внимательно меня слушали, то мною было сказано, что ссора произошла непосредственно перед совершением преступления. Господин Ясень ушел, оставив свою мачеху живой и в полном здравии. Сразу после его ухода появляется подлинный и весьма хитроумный преступник, совершающий ужасное злодеяние – хладнокровное убийство госпожи Ясень. Почти при любом раскладе событий он оказывается в выигрыше. О приезде сына никому не известно, следовательно, шум ссоры и крики мужчины соседи и полиция почти наверное истолкуют как указание на то, что убийцей является мой подзащитный. Таким образом, племянник обвиняется в убийстве, а сын становится объектом шантажа – ведь достаточно сообщить о том, что господин Ясень в ночь убийства пребывал не только в Москве, но и даже в квартире своей матери, как главным подозреваемым станет уже он сам. А тут еще сам господин Ясень подбрасывает идею: во время ссоры он, пребывая в нервном возбуждении, хватается за все, что подвернется под руку, в том числе за кинжал господина Пушкина, и бросает оружие прямо на пол. Измазав кинжал в крови жертвы, преступник получает в руки улику, способную сыграть хоть против одного, хоть против другого. С отпечатками пальцев – против господина Ясеня, со стертыми отпечатками – против господина Пушкина, как владельца кинжала. Несомненно, избавившись от настоящего орудия убийства, эту вещь преступник сохранил. Впрочем, и скорее всего, кинжал был взят с целью запугивания господина Ясеня, этакой вещью в крови его мачехи он был бы напуган много сильнее, чем любыми доводами и угрозами. Но дело приняло неожиданный оборот – господин Ясень попросту исчез! Шантажировать стало некого. Оставался еще план с подлогом, но несвоевременное неожиданное появление сына и очевидного наследника, поверившего уже в то, что на него подозрения не падают, могло сыграть злую шутку, стать большой помехой в реализации очередного задуманного преступления. Скажем, господин Ясень мог бы сам обратиться за своим наследством, опередив преступника. И именно для того, чтобы бросить на него подозрения в убийстве, а следовательно, и воспрепятствовать ему, местному дворнику был подброшен кинжал, заранее измазанный кровью жертвы и с его отпечатками пальцев. Неужто всего сказанного мною сейчас не достаточно, чтобы понять, кто на данный момент является главным подозреваемым в этом страшном убийстве?

42

Осип Иванович оказался прав в отношении Семена Ясеня, отсутствие денег заставило его выйти в люди.