Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

Томас, который устал еще на полпути к дому, восседал на закорках у Виктории. Увидев приближающегося Оливера, Виктория наклонилась и спустила Томаса на землю. Он побежал вперед и добежал до Оливера раньше ее, уткнувшись головой в отцовские колени и обнимая их ручонками.

Оливер не взял его на руки, а стоял как замороженный, дожидаясь, пока Виктория подойдет поближе.

– Где вы были? – спросил он.

– Гуляли. Мы нашли еще один ручей, правда не такой красивый, как тот, с водопадом. – Она подошла совсем близко. – А ты чем занимался?

– Говорил по телефону.

От прогулки и холодного воздуха щеки у нее раскраснелись, спутанные белокурые волосы развевались на ветру. Она где-то нашла полянку желтых морозников, сорвала пару цветков и засунула их в петлицу куртки. Оливер притянул ее к себе и поцеловал. Она пахла свежестью, холодом и яблоками. Губы у нее были мягкие и чистые, и поцелуй так же невинен, как родниковая вода.

– Кому звонил?

– Не я звонил, мне позвонили.

– Кто?

– Мой агент.

Он отпустил ее и наклонился, чтобы отцепить Томаса от своих коленей. Они направились к дому, но Томас запротестовал. Поэтому Виктории пришлось вернуться и взять его на руки.

Догнав Оливера, она спросила:

– И что он сказал?

– Сообщил хорошие новости. «Гнутый пенс» поедет в Лондон.

Она остановилась как вкопанная.

– Оливер! Это же изумительно.

– Я тоже завтра еду в Лондон.

Она изменилась в лице.

– Я уезжаю и оставляю вас с Томасом здесь.

– Ты шутишь.

Он рассмеялся:

– Не надо устраивать сцены, дурочка. Я вернусь на следующий день.

– А почему мы не можем поехать с тобой?

– Какой смысл ехать в Лондон на один день? В любом случае я не могу говорить о делах, когда вы с Томасом все время вертитесь у меня под ногами.

– Но мы не можем остаться здесь без тебя!

– Почему?

– Я не хочу, чтобы ты меня здесь бросил.

И тут Оливер разозлился. От добродушного поддразнивания он перешел к раздраженному ворчанию:

– Я не бросаю тебя здесь. Я просто уезжаю в Лондон на сутки. Улечу и прилечу. А когда вернусь, мы упакуем вещи, сядем в машину и поедем обратно на юг. Вместе. Ну что? Теперь ты счастлива?

– А что я буду делать без тебя?

– Думаю, жить. Это не так уж трудно.

– Но мне очень неловко перед Родди. Сначала мы свалились ему как снег на голову, а теперь…

– С ним все в порядке. Он рад, что вы с Томасом погостите еще день-два. А насчет того, что мы свалились ему на голову, так он совсем не хочет, чтобы мы уезжали. Как только мы уедем, ему придется вернуться к реальности, а этого ему совершенно не хочется.

– Как тебе не стыдно так говорить о Родди!

– Это ужасно, но это правда. Да, он обаятельный, забавный, прямо персонаж со страниц комедии тридцатых годов типа Раттигана в молодости. Но я сомневаюсь, что ему в жизни хоть раз приходилось совершать какой-нибудь поступок.

– Он воевал. Всем, кто был на войне, приходилось совершать поступки. Именно для этого они там и были.

– Я имею в виду поступки в личной жизни, а не в области национальной безопасности. Когда нельзя укрыться от решения вопросов за бутылкой бренди.

– Знаешь, Оливер, терпеть не могу, когда ты начинаешь так говорить. Но все равно не хочу, чтобы ты уезжал и оставлял нас с Томасом здесь.

– Мне пора.

Виктория промолчала. Он обнял ее за плечи, наклонился и поцеловал в макушку.

– И пожалуйста, не дуйся. Во вторник приедешь на «вольво» встречать меня. А если при этом еще и очаруешь меня, так и быть, приглашу тебя на ужин в Инвернессе, закажем бараньи потроха и чипсы, а потом будем плясать народные шотландские танцы. Захватывающее предложение, как считаешь?

– Не уезжай, пожалуйста. – На этот раз она улыбалась.

– Не могу. Дело есть дело. От этого зависит мой успех, а расставанием с тобой я всего лишь расплачиваюсь за успех.

– А стоит ли?

Он снова поцеловал ее.

– Знаешь, в чем твоя беда? Ты не умеешь быть счастливой.

– Неправда.

– Знаю, что неправда, – уступил он.

– Здесь я была счастлива.

Виктория смутилась, втайне надеясь, что Оливер скажет то же самое. Но он промолчал. Она перекинула тяжеленного Томаса с руки на руку, и они молча пошли к дому.

13. Понедельник

Стоя на верхней площадке лестницы, Родди окликнул Викторию.

Виктория, которая все утро гладила рубашки и носовые платки Оливера, разбирала носки и свитера и теперь укладывала вещи в чемодан, выпрямилась, оторвавшись от дела, отбросила с лица прядку волос и открыла дверь спальни.

– Я здесь!

– Поднимайся сюда. Здесь Джон и Оливер. Мы решили пропустить по стаканчику.