Под тенью Феникса

– Держи. Думаю, он должен быть у тебя. Судьбоносный.

Я медленно потянул руку к хромированному Кольту, но тут Мигель передумал и заткнул его за пояс:

– Нет, нифига. Понтовая вещица, лучше оставлю себе. Да и один хрен ты не можешь с ним управляться, малой ещё. На вот, держи, – сказал он и достал из кармана чёрный пистолет небольших, по сравнению с Кольтом, размеров.

Затем вытащил из него магазин, закинул его в кусты у входа в закусочную:

– Хочу быть уверен, что не выстрелишь мне в спину. Вот смотри – сюда вставляешь магазин, а вот так взводишь. Понял, нет? А, похер, не мое дело.

Сунув пистолет мне в руки, он повернулся, открыл дверцу и нырнул в машину. Я едва успел выкрикнуть один-единственный вопрос, ради которого готов был пожертвовать своим шатким положением оставленного в живых:

– А как же Элвин? Что с ним случилось?

– Ничего. Не думай об этом, – ответил Мигель и, резко развернувшись, в несколько мгновений скрылся из виду.

* * *

Я стоял и смотрел на пустынный хайвэй. На душе было… никак. Снова исчезли все люди, снова непонятный и пустынный мир заявил о себе, снова нужно было начинать сначала. Кажется, я начал привыкать к этому.

Местность здесь выглядела ещё более мрачно. И без того скучная декабрьская трава пожухла и почернела, я попробовал потрогать её пальцем – она хрустела и ломалась. Деревья и кусты, высаженные для красоты, тоже выглядели совершенно безжизненными, хотя и относились к тем видам, что остаются зелёными на протяжении всей зимы. С них осыпались листья и хвоинки, и становилось ясно, что вскоре останутся только мёртвые стволы с торчащими сучьями. Не было слышно щебета птиц, не было видно никаких живых существ, даже кошек и собак, что обычно толкутся возле таких забегаловок в надежде получить брошенный кем-то из посетителей кусок. Я обошёл здание и заглянул на свалку, обычно кишащую разной живностью от енотов до огромных тараканов, но и там не было ни единого движения. Не было даже зловония гниющих отходов, что странно, учитывая то, что мусор не вывозился минимум трое суток. Кругом было пропитано упадком и неминуемой смертью. Накатывало полное ощущение того, что смерть затронула эти земли и теперь осваивалась в своих безраздельных владениях, которые покидали теперь даже самые мелкие намёки на жизнь и движение. В фильмах часто можно было увидеть что-то похожее, если речь шла о городах-призраках. В Штатах такие города были не то чтобы обычным явлением, но попадались – заброшенные шахтёрские поселения, например, которые вымирали, как только заканчивались ресурсы шахты. И они всегда изображались одинаково, с запылёнными и заколоченными окнами, прорастающими через трещины асфальта и зданий растениями и непременным перекати-поле на улицах. А здесь не было ни зелёных веточек, ни перекати-поля, да и фасад закусочной был абсолютно целым. То, что окружало меня, не походило даже на город призрак, это было гораздо страшнее и мертвее.

Насмотревшись на это, я ощутил себя чужим, случайным существом среди окружавшего безмолвия. Конечно, очень скоро смерть заявит свои права и на меня, одним из многих неведомых мне способов. Содрогнувшись, я вспомнил о пистолете, что сжимал в руке – увесистый кусок металла, который напомнил мне о том, что говорил Мигель. Я не должен был умереть, и вот эта штука была символом борьбы, которую нужно будет вести. А также правом на будущее, вроде билета на поезд, покидающий проклятые земли. Единственное, что может пистолет – это ранить и убивать, защищая своего хозяина. Я смотрел на него, вертя в руках и так и сяк, и своими очертаниями, своим цветом, своей тяжестью он твердил мне одно: «Борись». Во всём видимом мире были только я, Смерть и вот это «Борись». Трудно и страшно. Но больше ничего не остаётся. Борись.

Я полез в кусты и после недолгих поисков нашарил в кучке сухого мусора магазин с патронами. Вставить его в рукоять правильным образом оказалось несложно. Что дальше? Дальше в кино всегда взводили затвор. Я попробовал, но мне удалось только немного оттянуть его. Попробовал снова, и получилось ещё хуже. Снова и снова – он едва сдвигался. Что же теперь – не судьба? Шанс утрачен ввиду невозможности его реализовать?