Под тенью Феникса

– Как пользоваться этой штучкой ты уже знаешь, правда? Вот это своё умение ты сейчас нам и покажешь. Здесь осталось незаряженным одно гнездо – именно то, из которого вылетела пуля в Фила. Но не попала, ему повезло. Есть один шанс из шести, что тебе повезёт так же, как ему, с тем же самым гнездом. Разворачивайся!

Я пока не понимаю, чего от меня хотят, и длинный сам разворачивает меня на месте так, что все остаются у меня за спиной. В руки мне тыкается холодная сталь револьвера:

– Держи! Вставляй ствол в пасть, крути барабан и нажимай на спуск. И даже не думай, чтобы развернуться и шмальнуть в нашу сторону, понял?

Чтобы мне было понятнее, в затылок упирается ствол ружья. Я начинаю всхлипывать и дёргаться, еле удерживая револьвер в руках. Меня больно тыкают стволом в затылок и повторяют что нужно делать, слышу лязг взводимого затвора. Так страшно и грустно и обидно, что тупо подчиняюсь всем приказам. Послушно просовываю ствол между зубов и кручу барабан. Нажимаю на спуск. Не выжимаю. Нажимаю снова и снова – не получается.

– Ну, чего ты тянешь? Давай! Чик – и всё, мать твою! – орёт Фил.

– Да погоди, он кажется не может… Дай сюда!

У меня вырывают револьвер, взводят курок и снова суют в руки:

– Всё, теперь легко получится. Раз-два-три, давай!

После выкрика: «Давай!», судорожно давлю на спуск. Он громко щёлкает, и ничего не происходит. Воцаряется полная тишина. Опускаю револьвер, разжимаю пальцы и роняю его на землю. Плакать больше не хочется. Сейчас меня застрелят просто так.

– Ннихрена себе везунчик! – выдыхает Фил.

– Не везунчик. Судьба у него такая, – заявляет картавый. Фил отвечает ему, грубо рифмуя слово судьба с матерным словом. Ствол, давивший мне в затылок, опускается, револьвер отбрасывается ударом ноги.

– Прикольно. Драма та ещё. Но вальнуть его надо, вы как считаете? – раздаётся глухой голос длинного. В ответ звучат одобрительные поддакивания, из которых выбивается картавый голос, звучащий очень сильно и уверенно, вовремя повторяющий про судьбу. Я медленно поворачиваюсь, никто на это не реагирует.

Смуглый доказывает всем остальным, что это слишком уж невозможное совпадение, Фил и мужик в пальто неловко клоунничают, передразнивая его слова. Длинный, повернувшись через плечо, смотрит на меня сверху вниз и жует губу, а затем произносит:

– Судьба у него простая, и нехер вообще об этом говорить. И раз уж ты больше всех про это трындишь, Мигель, то и кончать малого будешь тоже ты. Складно получается, правда?

Раздается хихиканье. Мигель некоторое время смотрит на длинного, не меняясь в лице, затем кивает, подбирает револьвер, подходит ко мне и хватает за воротник сзади:

– Хорошо. Но не здесь. Я отъеду с ним.

Хихиканье перерастает в гогот. Длинный оглядывается на подельников и тоже начинает хохотать, сначала запрокидывая голову, а потом складываясь чуть ли не пополам. Затем машет в нашу сторону ружьем: «Давай, давай, судьбоносец херов!». Все ржут так, что едва не катаются по земле. Никак не реагируя на это, Мигель открывает дверцу, забрасывает меня на сиденье, а затем обходит машину, садится за руль и сразу рвёт с места в направлении города. Я пытаюсь привстать, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида, но машину так трясет, что я тут же падаю назад на сиденье.

Мы едем молча, Мигель правит в сторону города и нарочно не встречается со мной глазами, когда я пялюсь ему в морду, молчаливо спрашивая, что происходит. Вскоре он сбрасывает скорость и начинает отрывисто говорить, также не отрывая глаз от дороги:

– Знаешь, почему Сэм сказал мне сделать это? Потому что он знает – не сделаю. И остальные тоже знают. И поручили просто, чтобы потом был повод меня подоставать, понасмехаться. На тебя им наплевать, и ты сам это знаешь. Мне тоже наплевать. Но я верю в судьбу. И в то, что некоторые люди нужны для чего-то особенного. Не знаю, кому именно – Деве Марии, Христу, Мохаммеду, ещё какой силе. Но такие люди так просто не умирают, и я считаю, что не вправе обрывать их жизни. Хотя бы потому, что сам потом за это буду в ответе перед Тем, что повелело тебе жить. Ты выжил после того, что случилось три дня назад – это раз. Потом тебе повезло в рулетке, при шансах один против пяти. Это два. И, в-третьих, ты встретил Мигеля, который понял, что происходит. Не вздумай меня благодарить или ещё что, в другой ситуации я бы замочил тебя и через секунду забыл об этом. Но я уверен, что твоя судьба – выжить, во всяком случае, сегодня. Дальше не моё дело. Всё, я сказал, не вздумай задавать вопросы.

Я и не думал. Я переваривал услышанное. На тот момент мало что понял, но усёк одно – сегодня мне умереть не судьба. И сидящий рядом со мной головорез не хочет меня убивать, хотя, может даже, и очень хочет это сделать. Дальше я ехал молча, смирно держа руки на коленях, чтобы Мигель, ни дай Бог, вдруг не передумал.

Подъехав к зданию закусочной, с которого достаточно условно начинался город, он остановил машину и кивком приказал мне вылезать из салона. Я повиновался. Тогда он тоже вышел и подошёл ко мне, держа в протянутой руке револьвер: