Под тенью Феникса

И вот я лежу на асфальте, зажмурив глаза так, что больно стало, и боюсь пошевелиться. Мне кажется, что все эти люди сейчас только и думают о том, что вот он я живой и совсем рядом, в то время как они – мёртвые. И они не просто раскрывают рты и скалятся, а зовут меня к себе. И руки тянут вперёд, чтобы забрать меня туда, где они теперь будут находиться вечно, в царство ужаса и боли. Ещё чуть-чуть и раздастся шёрох: это они подползают ко мне. Но вот я жду минуту, вторую, а ничего не шуршит. Я приоткрываю глаз и ожидаю увидеть, как эти несчастные обступили меня со всех сторон, испепеляют полным укоризны взглядом, но ничего такого не наблюдаю – только серое небо и полосатый навес. Приподнимаю голову и вижу внутри помещения те же тела, только из-за ракурса не видно лиц. Есть время, не паникуя, привыкнуть к этому зрелищу, а также к тому, что никто из лежащих не собирается шевелиться, а тем более ползать или хватать меня. Я встал, поднял пистолет, и медленно пошёл вдоль здания, в сторону чёрного хода. Держать пистолет вскинутым, конечно, не получалось – так и таскал его дальше, держа за ствол.

Чёрный ход находился возле помойки. Я дёрнул за ручку и дверь поддалась, пропуская меня сразу на кухню. Конечно, первым делом я заметил лежащего на полу худого мужика в замызганном фартуке, надетом просто поверх майки и штанов. А дальше… дальше была видна плита, на которой стояли сковороды с чёрными огарками, и за ней, в углу, находился огромный холодильник. То есть вот, в трёх метрах от меня была целая куча еды, но чтобы добраться до неё, нужно было преодолеть растянувшееся посреди помещения окаменевшее и потрескавшееся тело, которое, к тому же, ещё и лежало лицом вниз. Естественно, мое воображение тут же нарисовало десять тысяч сценариев того, как мёртвая голова сейчас поднимется, и я увижу самую страшную на свете гримасу, а потом он схватит валяющийся рядом нож, и… и так далее.

Я опять замер на месте, понимая, что войти необходимо, но никакой смелости на это не хватало. Долго стоял, пялился на это тело и представлял себе всякие ужасы. Потом понял, что сюжеты закончились и я повторяюсь. Мне это наскучило, а голод усилился. Устал бояться. И я просто так вошёл внутрь, перешагнул тело и открыл холодильник.

Солнце уже клонилось к закату, и этим зрелищем я любовался, сидя на ступеньке у чёрного хода и уплетая за обе щеки бутерброды с арахисовой пастой. Раньше никогда не удавалось наесться его досыта, мама считала, что это вредная пища. Теперь у меня была целая огромная банка этой пасты и куча запаянных в полиэтилен булочек, так что можно было питаться такими бутербродами хоть целые сутки напролёт. Помимо этого, в моём распоряжении теперь имелось около трёх десятков полуфабрикатных котлет, несколько больших пакетов крекеров, сухие концентраты кофе и молока, а также полтора десятка больших банок с консервированными овощами. Были ещё яйца и много фруктов и овощей, но они слегка потемнели и местами потрескались. Я даже не думал о том, чтобы попробовать что-то из преображённых продуктов на вкус.

Из питья нашлось несколько пакетов молока, две большие упаковки колы (наученный горьким опытом, в её сторону я даже не посмотрел), очень много пачек апельсинового сока и наполовину полная двадцатилитровая бутыль очищенной воды. Ну и, конечно, была целая гора сладостей, которые я начал подъедать сразу же, как нашёл. И даже находившиеся рядом тела не портили мне аппетит – просто старался не смотреть в их сторону, и было нормально.

Сразу после еды, а наелся я, конечно, по самое «не могу», начало клонить в сон. Просто валило с ног. Мозги работали ровно настолько, чтобы побыстрее найти подходящее место и отключиться. Ночевать в одном помещении с окаменевшими жмурами мне тогда ещё было страшно, и я просто нашёл на стоянке машину с открытой дверью, залез на заднее сиденье и там вырубился. Проспал всю ночь, безо всяких кошмаров, только голова болела и подташнивало, из-за сотрясения, наверное. И, когда проснулся следующим утром, былые страхи уступили место спокойствию и деловитости. В сложных условиях дети взрослеют не ровно, а такими вот рывками. За одну ночь, будто пару лет прибавил.

На следующий день, как позавтракал хлебом с пастой, уже спокойно ходил среди тел в помещении – они не ожили, чтобы сожрать меня минувшей ночью, в самый подходящий момент, а значит, и бояться их было уже некстати. После я решил проверить машины, чтобы найти что-нибудь полезное. Не представлял тогда, чем же это самое полезное может оказаться, просто понимал что сделать это будет разумно – ну и интересно было, конечно, тоже. Слава Богу, хватило мозгов не трогать машины с маячками сирен. К такой полезешь и всё, придётся делать ноги, пока на сирену не заглянул кто-то из вчерашних беглых заключённых. Какого сорта были эти люди, и чего от них можно было ожидать, я усёк совершенно чётко.