Под стягом победным

Down in the Governor's office the colonel of gendarmerie was standing conversing alone with His Excellency; the Governor's expression was sad.	В штабе коменданта давешний жандармский полковник беседовал с Его Превосходительством с глазу на глаз, лицо у коменданта было расстроенное.
"I have the honour of presenting to you, Captain," he said, turning, "Colonel Jean-Baptiste Caillard, Grand Eagle of the Legion of Honour, and one of His Imperial Majesty's personal aides-de-camp.	- Честь имею представить вам, капитан, - сказал он, поворачиваясь к Хорнблауэру, - полковника Жана-Батиста Кайяра, кавалера Большого Орла, Ордена Почетного Легиона, одного из личных адъютантов Его Императорского Величества.
Colonel, this is Captain Horatio Hornblower, of His Britannic Majesty's Navy."	Полковник, это флота Его Британского Величества капитан Горацио Хорнблауэр.
The Governor was dearly worried and upset.	Комендант был явно встревожен и опечален.
His hands were fluttering and he stammered a little as he spoke, and he made a pitiful muddle of his attempt on the aspirates of Hornblower's name.	Руки его подрагивали, голос чуть прерывался, а попытка правильно произнести "Горацио" и "Хорнблауэр" явно не удалась.
Hornblower bowed, but as the colonel remained unbending he stiffened to attention.	Хорнблауэр поклонился, но, поскольку полковник даже не нагнул головы, застыл, как солдат на параде.
He could recognize that type of man at once - the servant of a tyrant, and in close personal association with him, modelling his conduct not on the tyrant's, but on what he fancied should be the correct behaviour of a tyrant, far out-Heroding Herod in arbitrariness and cruelty.	Он сразу раскусил это человека - приближенный деспота, который подражает даже не деспоту, а тому, как, по его мнению, деспот должен себя вести - из кожи вон лезет, чтобы превзойти Ирода в жестокости и произволе.
It might be merely a pose - the man might be a kind husband and the loving father of a family - but it was a pose which might have unpleasant results for anyone in his power.	Может быть, это внешнее - вполне вероятно, он добрый муж и любящий отец - но от этого не легче.
His victims would suffer in his attempt to prove, to himself as well as to others, that he could be more stern, more unrelenting - and therefore naturally more able - than the man who employed him.	Люди, оказавшиеся в его власти, будут страдать от его усилий доказать - не только окружающим, но и себе - что он еще суровее, еще непреклоннее, а значит - еще лучше для дела, чем его патрон.
Caillard ran a cold eye over Hornblower's appearance.	Полковник взглядом смерил Хорнблауэра с головы до пят и холодно осведомился у коменданта:
"What is he doing with that sword at his side?" he asked of the Governor.	- Почему он при шпаге?
"The admiral returned it to him on the day of the battle," explained the Governor hastily.	- Адмирал в тот же день вернул ее капитану Хорнблауэру, - поспешил объяснить комендант.
"He said -"	- Он сказал...
"It doesn't matter what he said," interrupted Caillard.	- Не важно, что он сказал, - оборвал Кайяр.
"No criminal as guilty as he can be allowed a weapon.	- Преступникам не оставляют оружие.
And a sword is the emblem of a gentleman of honour, which he most decidedly is not.	Шпага - символ воинской чести, которой он не обладает.
Take off that sword, sir."	Отцепите шпагу, сударь.