Под стеклянным колпаком

— Твоя мысль, Станислав, — ленивым голосом проговорил Оскар Дайбн, — не лишена, так сказать, своеобразной эстетики. Идея рыжего Джека тоже является полезной парламентской поправкой. Но, дорогой мой славянин, гоноровый шляхтич — ты, кажется, принадлежишь к гербу «Задора»?[4] — не можешь ли указать мне, каким способом мы наловим достаточное количество волков хотя бы в дебрях Сибири и Урала, или даже в местностях королевства Польского? Конечно, угостить англичан таким подарком и я бы не прочь, но, дорогой мой, это большая и глупая возня. Использовать хищных животных, ядовитых гадов, вылить на красивые дома бочки чистейшей разводки холерной и чумной бациллы — это давнишняя моя идея!.. Представь себе: аристократическое общество, обнаженные плечи и груди женщин, дивные, манящие мужской взгляд женские головки, гордые сознанием победы над жизнью мужчины в изящных фраках и смокингах, не думающие о завтрашнем дне, всегда обеспеченном трудом рабов… утонченный флирт, волнующий запах духов и аромат призыва женского тела… павлиньи хвосты, распускаемые самонадеянными самцами, какое-нибудь светило сцены на временной эстраде аристократической гостиной… и вдруг: странный шум за окнами… разбито стекло… и в эту обитель праздных, маленьких людей, никогда не знавших труда, неожиданно, — представляю общее смятение и панику! — падает корзина, переполненная шипящими кобрами, гремучими змеями и египетскими аспидами… вырывается всегда озлобленный, на все живущее озлобленный бенгальский тигр, и огромным прыжком падает на девственно обнаженную грудь какой-нибудь принцессы Вульфштейн-Хаимской… и пьет ее родовитую кровь… Удав, длиною в 60 метров, поднялся высокой колонной и мерно покачиваясь, тусклым фосфорическим взглядом отыскивает свою жертву… Готовится к смертельному прыжку африканский лев… Пантера ползет около стены, как вечное олицетворение гнусного предательства… пантера — это ваш русский Азеф…

— Ты совсем забредил, Оскар, опомнись! Это у тебя вроде припадка!

Замаскированная женщина подошла к Дайбну и ласково стала гладить его по голове. Он оттолкнул ее и стал во весь рост. Это был тот удав с мерцающим фосфорическим взглядом, которого он только что описывал.

— Я презираю и ненавижу господ. Презираю и ненавижу и рабов, им подчиняющихся. И все, что я говорю — все я сделаю, и мир содрогнется от ужаса перед владыкой воздуха. Если русская балерина в эту ночь не сдастся на мои желания, я ее выброшу в океан. А по моей воле, по моему хотению, жалкий вырожденец Браганцского дома будет восстановлен на своем жалком престоле в своей жалкой игрушечной стране, а бунтующих революционеров, республиканцев, глупых забастовщиков я усмирю электрическими бомбами… Если я захочу, в войне Турции с Италией победит та или другая сторона, как мне захочется… я могу воцарить персидского экс-шаха, но могу и отдать его в руки фидаев, которые растерзают жирное тело тирана на мелкие куски… в каждой стране я могу возбудить революцию, поднять массы против власти или, если мне этого захочется, отнять от жалких рабов все их «свободы»…

— Капитан, — раздался голос худощавого молодого человека с большими горящими черными глазами. — Под нами проходит эскадра из пяти броненосцев, двух крейсеров и четырех транспортов. Флаг английский!

— Выкинуть боковую галерею! Приготовить прожектор силовых лучей! Джек! Скорее к нашим электрическим пушкам!

Оскар схватил за руки двух замаскированных женщин. — Пойдем смотреть на комедию!

Над волнующимся океаном неподвижно висел «Дракон», с галереи которого шайка пиратов с бокалами в руках смотрела вниз.

Английская эскадра шла кильватерной колонной, борясь со штормом.

— Выкинуть флаг! — скомандовал Оскар Дайбн. — Пусть «Дракон» заговорит!

На палубах английской эскадры высыпал весь экипаж, дивясь на невиданное воздушное судно, которое, посредством чудовищного мегафона, издавало неистовый рев, словно голоса тысяч сивучей соединились в одной гигантской глотке.

— Прожектор!

Один за другим, на глазах пиратов и двух замаскированных женщин, броненосцы обращались в клубы дыма и огня, в фонтаны металлических осколков. И гас огонь, и волны с седыми гребнями так же высоко поднимались, словно ничего не случилось.

Транспорты были уничтожены электрическими бомбами.

И безумно хохотал Оскар Дайбн в опьянении сверхчеловеческой властью, и вторили ему замаскированные женщины, и вторила вся шайка пиратов…

VII Под водой

Розе Кондратий Невеселый сказал, что его великое изобретение пригодно и для постройки подводного судна.