Под солнцем Севера

Утром, выйдя из палатки, мы увидели спокойное, озаренное солнцем море. На северо-западе выдвигался далеко к северу гористый мыс. Пока мы развели костер и согрели. чай, подул попутный северо-восточный ветер. Не\мешкая, поставили парус и отчалили. Лодка неслась к Северному выступу мыса, заметно отдаляясь от берега. Вдруг ветер усилился и резким порывом ударил в парус. Ремень, поддерживающий мачту в вертикальном положении, оборвался, и мачта наклонилась над бортом лодки. Парус упал за борт. Лодка стала клевать носом, и нас сильно обдавало брызгами волн. Мачту удалось закрепить, но намокший и отяжелевший парус водрузить на место мы не смогли.

Наконец подгребли к берегу.

Над тундрой летали два ястреба, гоняясь друг за другом. Один из них наскакивал на другого, стремясь обрушиться на него сверху, но тот ловко уклонялся. Вдруг, пользуясь тем, что драчун по инерции пронесся мимо него и оказался снизу, преследуемый изловчился и так стукнул обидчика, что тот стал падать вниз. Оба исчезли за тундровым увалом и уже не появлялись.

Прилетела трясогузка и, опустившись на кочку, завиляла хвостом. Когда мы поставили палатку, она легко и быстро взлетела. Полет ее отличается изящной ловкостью: птица словно преодолевает невидимые воздушные волны, описывая над ними дугообразные линии, то равномерно поднимаясь, то опускаясь, На фоне прибрежных галечников она была еле заметна. Основная особенность тундровых птиц — тусклое серое оперение, оно позволяет им, прижавшись к земле и как бы слившись с ней, оставаться незаметными.

Захотелось задержаться у стройной березки. Какой у нее жизнерадостный вид! Близ студеного моря она не только выросла прямо, хотя и росточком всего до колена, но сохранила такую же миловидность и кудреватость, как везде на сотни километров южнее. Проявляя большую общительность, она даже в арктической тундре растет иногда маленькими рощами.

На опушке такой рощицы вырос великолепный гриб подберезовик, По сравнению с приземистыми березками он производил впечатление великана. Гриб этот напомнил наши обычные березовые леса, где собирают такие дары природы. Но лесов здесь нет в помине.

Вырос в тундре великолепный гриб подберезовик

Я чуть раздвинул моховую подстилку. Ее нижний темный слой, прилегающий к влажной почве, оказался пронизанным белесыми тонкими и чуть утолщенными нитями грибницы, этой основной части гриба, на которой и вырос подберезовик. Поблизости на грибнице я увидел другой маленький грибок. Под верхней моховой дерновинкой ему было тесно и некуда разрастаться, но, когда шляпка выглянет на свет, он освободится от своих естественных пут и быстро наверстает время: ножка его вытянется кверху, шляпка еще выше поднимется и развернется.

Подберезовики и другие грибы — любимый корм оленей, способных в поисках этого лакомства (особенно в малоурожайные годы) исходить немало километров, вытаптывая лишайниковые пастбища. Там, где грибы встречаются часто, олени выпасаются спокойно и быстро поправляются.

На другой день вечером мы приплыли к устью реки Крестовой. Мелкобугристые склоны ее долины, обильно увлажняемые весной и в начале лета снеговой водой, покрыты оползнями талого грунта. Долина привлекала оленей своей свежей, еще не огрубевшей и более яркой, чем на междуречьях, зеленью. Здесь преобладали злаки: арктический мятлик, сизовато-зеленый северный лисохвост с толстоватыми стеблями и плотными колосовидными соцветиями и иные.

Среди разнотравья выделялся высокий (до колена), густо облиственный эндемик — короткошпорцевая живокость со своими синими (в рыхлой кисти) крупными цветами. Свободно раскрыли белые цветки дрема родственная и ясколка Бялыницкого.

Невдалеке стояла яранга, к которой Мы подошли. Нас встретил рыбак Котбргин, коренастый крепыш с шапкой черных волос, неровно выстриженных на макушке.

Перед нашим приходом он добыл много гольца и ряпушки. Рыбы лежали на траве, шевеля жабрами. Большая часть улова была уложена в нерпичьи пузыри (шкуру, снятую с ластами через голову, выворачивают шерстью вовнутрь и, зашив отверстия, надувают и высушивают на воздухе — получается пузырь). Помимо рыбы, в таких пузырях хранят мясо, жир и заквашенные съедобные травы.

Гостеприимный рыбак пригласил нас в жилище и усадил к костру на оленью шкуру — постель. Вокруг сушились развешенные нерпичьи шкуры. Тут же сидела жена рыбака Чопля и занималась выделыванием из оленьих хребтовых сухожилий ниток. В отличие от обычных, эти нитки незаменимы при изготовлении одежды и обуви: они не пропускают влагу через швы, не преют и не рвутся. Такими крепкими нитками рыбаки сшивают доски при построении легких челнов (кодол).

Молоденькая дочка рыбака Альнана держала в руках свежую оленью кость, предварительно разбитую обушком. Сложив губы колечком, она с легким свистом тянула в себя вкусный мозг.