Под солнцем Севера

Мы глядели на зарю, видели, как она вскоре заиграла яркими красками, как брызнуло румяное, будто помолодевшее солнце. Словно приветствуя восход, арктическая тундра оживилась: все в ней осветилось, засияло.

Проводив и снова встретив солнце, Коравги стал укладываться на покой после рабочего дня.

Мне не спится, захотелось побродить. В отдалении от берега меня заинтересовал продолговатый холм. Почва на его вершине местами провалилась: темные отверстия про? валов чередовались с буграми. Изрытая ямами выпуклая поверхность холма — работа тающего ископаемого льда. Напитанные влагой пласты почвы под силой собственной тяжести медленно сползали, соскальзывая со скрытой гладкой поверхности льда к подошве холма. Длинные языки оползней были покрыты клочьями разорванных дерновин растительного покрова. Над ними щетинились стебли съехавших по склону вместе с почвой арктических злаков и иных трав. Кое-где растаявшие с поверхности массивы подземных льдов дали начало оврагам. Видимо, и ближайшие замоховелые холмы имели такую же ледяную начинку.

Под равнинной поверхностью залегало обширное поле вечной мерзлоты, защищенное от солнца тонким слоем земли. В этом тощем слое теплилась жизнь подземных органов холодоустойчивых растений, но тут не встретишь ни одного дождевого червя, не говоря уже о ящерицах и змеях.

В траве, у подножия одного из бугров, поросших карликовыми ивняками, метнулся заяц (ушкан). На мгновение он остановился, прислушался и стремительно кинулся к ближайшему озеру.

Ушкан в полном летнем наряде: весенняя линька бывает у них в мае. По сравнению с подмосковным рыжевато-бурым зайцем-беляком он оказался не таким крупным и был гораздо темнее по окраске. Вскоре после линьки начинаются спаривания, а в конце июня появляется первый и единственный ушканий приплод. В августе в тундре уже встречаются молодые зайчата, ведущие самостоятельный образ жизни. На зиму ушкан тут, конечно, не останется: мало ивняков, да и те низкорослы и закроются снегом, уплотненным сильными ветрами. На редких тундровых возвышениях, обнаженных ветром от снега, зайцу почти нечем будет поживиться.

В отдалении паслось оленье стадо. От него немного отбилась важенка с олененком. Низко наклонив голову и лениво перебирая ногами, она сощипывала зеленый корм.

Белый олешек резвился вокруг матери, шаловливо вскидывая свои длинные ноги. Вот его привлекли горечавки, росшие на луговом берегу ручья. Олененку, видимо, понравились крошечные цветки растения: покончив с одним растением, он начал выедать цветки у другого. Затем он увлекся оранжевым маленьким соцветием холодного крестовника: оторвал губами цветок и медленно, словно запоминая его вкус, сжевал.

Некоторые животные вышли к берегу лагуны и пили воду. Мне вспомнилось, что и в устье Большой Баранихи олени тоже охотно пили полусоленую воду. Местные оленеводы утверждают, что после питья такой боды у животных появляется хороший аппетит и на обильных зеленых кормах тундры они быстро поправляются.

Один из оленей деловито занялся арктическим нивяником. Эту кормовую траву олени охотно едят, пока она не уйдет под снег. Потом внимание животного остановилось на лилово-пурпурных цветках иван-чая. В отличие от пурпурно-розовых кистей узколистного иван-чая, обычно заселяющего гари и лесосеки после их огневой очистки, это арктическое растение имеет небольшие, но более широкие листья. Оно первым появляется Тут и справедливо именуется пионером заселения галечников.

Утром, пользуясь попутным юго-восточным ветром, мы проплыли под парусом несколько километров.

Началось мелководье. Волны с белыми гребешками катились вал за валом и с шумом разбивались о дно, не достигая берега. Нам пришлось опуститься с лодки в море и, стоя по пояс в воде, протащить ее на глубокое место. Оказалось, что преодоленное нами мелководье — бар, образованный наносами тундровой реки Малой Баранихи.

Мы остановились на ночевку у подошвы коренного берега.

Здесь оказалась луговинка, на которой росло много злаков: широколиственный арктагростис, северный батлачек, приземистый трищетинник со своей сжатой колосовидной метелкой и холодолюбивая овсяница, образующая рыхлые дерновинки и коленчато приподнятые над землей стебли. На мелких буграх разросся северный, луговик, заметный своими раскидистыми метелками.

Очень редко встречались на склоне злаколистный щавель с изогнутыми стеблями и метельчатыми соцветиями, темно-красная родиола, мелколепестник уналашкинский, узколистная смолевка со своей вздутой чашечкой-хлопушкой и другие растения.

Вдоль побережья здесь тянутся низкие террасы. К югу раскинулась равнина тундры. Ее поверхность была пересечена морозными трещинами, буграми выпучивания (по-якутски — булгунняхи), продолговатыми холмами (едомы), К востоку равнина снижалась и лишь далеко на юго-востоке выделялись гряды возвышенностей.