Под солнцем Севера

На прибрежном мелководье озера скользила по поверхности воды неразлучная чета плосконосых плавунчиков (куликов). Вот они остановились в затишке, у зеленой стены злаков, и, кружась на одном месте* замутили воду; затем, быстро наклонившись, чем-то поживились. Возможно, это были мелкие водные животные, втянутые в водоворот и поднятые на поверхность воды. Плавая, кулички нередко касались друг друга, и даже при неожиданных поворотах они следовали один за другим.

С холма сбежала по своей тропке евражка и остановилась на задних лапах, подергивая хвостиком. Так она обычно сидит над входом в нору и подолгу глядит вдаль. Когда ее безмятежность нарушена, она вытягивается, словно на цыпочках, и подает голос, а если угрожает опасность, то быстро скрывается. Вот она кинулась к входному отверстию, выражая свое недовольство своеобразным скрипучим стрекотанием «тирруп-тирруп».

Бывает, что она попадает не в свою норку, а к соседке — не беда! Живут зверьки колониями, и все подземные гнездовища соединены лабиринтом внутренних переходов. Свое многокамерное жилище евражка часто устраивает по прогретым солнцем склонам, способствуя проветриванию почвы.

На выброшенной из норы земле превосходно росли вейники и лапчатка выемчатая, камчатские одуванчики и арктический щавель с приземистыми темно-коричневыми, стеблями, арктическая полынь и иные виды.

К концу мая зверьки вылезают из нор, но к зиме опять залегают в спячку, впадая в состояние, когда жизнь почти замирает. Они чуть дышат, биение сердца слабеет и еле заметно, температура тела снижается. По словам Коравги, вынутый во время спячки из норы зверек еле двигается, и если ему надрезать ступню, то рана не кровоточит. Однако, несмотря на стужу, евражка быстро размножается и расселяется.

На обширном озере, в отдалении от моря, нашла приют большая стая линяющих гусей. Линька у них начинается примерно со второй половины июля и продолжается недели две. В эту пору у них почти у всех одновременно выпадают крупные, так называемые маховые перья, составляющие наиболее существенную часть крыла, и птицы теряют способность летать. Гуси, готовясь к линьке, выбирают самые глухие, недоступные места.

Такими местами нередко оказывается низинная арктическая тундра, где на берегах озер стаи гусей находят, необходимый корм и превосходную защиту от врагов. Но в случае опасности птицы покидают места кормежки и выплывают на плесо. Озеро без чистого обширного зеркала воды для линьки не годится, и линные гуси строго этого придерживаются.

На другой день спозаранку мы поставили парус и, пользуясь попутным ветром, двинулись на запад. Лодка со всем снаряжением тяжеловата, и мы, работая на веслах, устали.

К вечеру подул резкий ветер и пригнал с севера ледяные островки. Большая льдина имела вид гигантского гриба: широкая шляпка едва держалась на тонком пеньке… Вот сильная волна ударила в льдину. Пенек не выдержал удара и обломился, шляпка упала в воду. Раздался грохот, словно выстрел из пушки. За ним катилось долгое эхо. Иногда грохот, будто отдаленный гром, не умолкал в течение нескольких минут. Очертания льдин, изъеденных ветром, солнцем и морской водой, нередко напоминали огромного лебедя. Часто на льдинах чернела земля.

Холодный ветер постепенно усиливался, и мы причалили к берегу, мокрые от брызг разыгравшихся волн. Устанавливая палатку, пришлось потратить немало времени на дополнительное крепление.

Утром ветер дул сильными рывками. Подветренная сторона палатки оглушительно хлопала, а наветренная надулась, словно парус. Вдруг крепления лопнули и палатку опрокинуло. Приготовленные с вечера листы гербарной бумаги подхватило воздушным потоком и развеяло по тундре. С большим трудом нам удалось поставить наше жилище тыльной стороной к ветру.

Теперь северный ветер нам не опасен. Когда-то Пушкин назвал его «грозным аквилоном» и посвятил ему стихотворение, в котором ветер «клонил долу» болотный тростник.

Здесь, в арктической тундре, такие высокие злаки не живут, за исключением единственной арктофилы, которая ближе к берегу достигает высоты груди человека. Ее часто поникавшие от ветра стебли шуршали под плеск волн в озере. Вместе с другими злаками и осоками она входит в состав прибрежных лугов с густым травостоем. Чуть подальше от берега мокрые луга сменялись болотистой тундрой из пушиц и влаголюбов — осок и мхов.

За ночь с севера нагнало много льдин. Местами вдоль берегов образовались ледяные нагромождения, похожие на крепостные валы. На море иные причудливые льдины напоминали седых исполинов. Неистовый ветер гнал волны, и те с силой — ударялись о края ледяных отщепенцев, рассыпались белыми столбами брызг. Солнце иногда пряталось за низко нахлобученными облаками, и тогда лазурная окраина изломов льда тускнела, а на море ложилась тень.