Под солнцем Севера

Свыше двух суток, почти не смыкая глаз, затратили мы на этот поход. Окончательно выяснилось, что лесотундра представлена лишь долинными редколесьями, которые как бы осаждаются безлесной тундрой и болотами.

Нас задержало одно из водораздельных болот. Оно выделялось своей выпуклой серединой из сфагновых мхов. Словно огромный шлем, возвышалась над уровнем окрестных низин белесоватая с розоватым оттенком выпуклина. Мхи эти не любят минеральных солей и, потеряв связь с почвой и грунтовыми водами, нарастают в середине быстрее, чем по краям, пользуясь только дождевой и иной атмосферной влагой. За свою центральную выпуклину такое болото по справедливости оправдывает название верхового.

О минеральном, особенно азотном, голодании живущих на этом болоте растений могла бы свидетельствовать насекомоядная росянка. Правда, она, как и всякое зеленое растение, извлекает основное питание из воздуха при содействии солнечного луча (фотосинтез). Насекомые, за которыми росянка охотится, служат ей дополнительной подкормкой. Ее небольшие листья усажены липкими волосками с красной головкой. Волоски выделяют прозрачную жидкость, капли которой блестят на солнце, подобно росе.

Комар (или иное насекомое), привлеченный ее росой, садится на лист и прилипает. В этот момент усиливается движение листовой пластинки и волосков-железок, которые сгибаются в сторону комара. Быстрее выделяется сок, обладающий пищеварительными свойствами. Почти все насекомое как бы переваривается и усваивается растением. Примерно через сутки лист и волоски расправляются, и растение готово к новой внекорневой подкормке.

На сфагновом покрове мхов уживаются немногие растения. У них в отличие от других выработалась в течение длительного времени способность не отставать от нарастающей поверхности сфагнума и непрестанно следовать за ней. Тем самым они избегают опасности быть погребенными во мху. Корневища травянистых растений таких болот располагаются почти вертикально и дают прирост, обеспечивающий жизнь растения на поверхности сфагнума.

Росянка образует ежегодно новый вертикальный побег корневища. Побег дорастает до поднятого за год сфагнового ковра и развивает на его поверхности новую розетку листьев. На таком корневище видны (как своеобразные этажи) отмершие розетки листьев. Измерив расстояние между розетками, можно определить величину годичного прироста сфагнума.

По окраине болота росла Кассандра (болотный вереск) с белыми колокольчатыми цветками. Она уже отцвела, так же как и андромеда (или подбел) с поникающими розовыми цветками. Коравги собрал зеленые с беловатой подкладкой листья андромеды: в настое они хорошо помогают ему от ломоты в костях — средство, давно проверенное местными жителями.

Наше сфагновое болото не настолько обширно, как те, которые встречались на пути, начиная с Пантелеихи. Чем дальше к северу, тем такие болота попадались реже, а в тундре, как потом выяснилось, они окончательно сменились низинными болотами.

Подойдя к палатке, установленной Егором в наше отсутствие, мы нашли все наше хозяйство с оленями в полном порядке. Сразу же я занялся разборкой собранных во время похода растений. К моему удивлению, Коравги тоже взял с собой «гербарий»: он вытащил пучок сфагнового мха и сказал, что это драгоценное старинное средство для заживления гнойных ран и нарывов.

Охотнику приходилось на себе испытывать целебное свойство этого мха. Сфагновые подушечки легко прилегают к любым частям тела, равномерно впитывают гной всей поверхностью повязки и удерживают его, способствуя сухости, чистоте и заживанию раны.

После короткого отдыха мы двинулись далее на восток.

На южном склоне горного отрога, близ скалистого выступа, цвела мохнатая, как бы одетая в шубу, новосиверсия (из семейства розоцветных). Она принадлежит к арктическим растениям, обладающим способностью зацветать рано, когда вокруг еще лежит сплошной снег и бывают заморозки. Отсюда, по-видимому, и ее видовое название — ледяная. Глядя на ее золотистые цветки, казалось неправдоподобным, что взрастила их такая скудная, щебнистая почва.

Рано зацвела новосиверсия ледяная

Выкапывая для гербария подземный стебель (корневище), я обнаружил оставшиеся на нем ромбовидные углубления — следы когда-то прикрепленных к нему листьев. По этим следам и по остаткам отмерших листьев можно определить возраст растения, разделив количество ромбовидных пометок на среднее количество листьев, образующихся на растении в одно лето.

Невдалеке в расщелине приютилась барбарисолистная ива — невысокий кустарничек с полуподземным стеблем. На щебнистом покате склона заметны были «длани» листьев змееголовника с его фиолетовыми, собранными в кисть цветками.

Между тем погода хмурилась. Со стороны Малого Анюя надвигалась широким фронтом темная туча. Она быстро неслась в нашу сторону в сопровождении отдельных облаков, которые словно стремились ее обогнать. Белесовато-серый передний край тучи как бы клубился.