Под солнцем Севера

Геоботаник наносит на карту растительные сообщества (лес, луг и т. д.). Эти «единицы» растительности нужно выделять в природе и описывать с учетом их хозяйственного значения — обилия и кормового достоинства растений, поедаемых оленями во время выпаса и полезности дикорастущих лекарственных, пищевых и иных видов. Картированию помогает закладка хода маршрута от подножия склона, включая и долину, до вершины горы. Тогда. неминуемо пересекаешь все поясы растительности, и отмечаешь, где и на какой высоте они начинаются и кончаются. Этим делом мне и пришлось заниматься на следующий день с раннего утра.

Завершив обработку того или иного растительного сообщества, я брал в гербарий еще неизвестные мне растения, выкапывая их с корнем. Засушенные, они потом будут. точно определены, то есть выяснятся их видовые названия, которые будут вставлены затем в бланки описаний. Определение и дальнейшая обработка растений будут сделаны по возвращении из похода, во время камеральных работ. Тогда же, после обработки взятых на месте пробных укосов-снопиков, будут окончательно выявлены и кормовые запасы каждого описанного и нанесенного на карту растительного сообщества.

Теперь я брал и эти укосы, выстригивая их большими ножницами с площадок размером в один квадратный метр или меньше, предварительно намеченных среди растительного покрова. По высушенным и взвешенным снопикам-можно узнать об. урожае кормовых растений с гектара. оленьего пастбища (весеннего, летнего или осеннего). Для вычисления среднего веса урожая в каждом растительном сообществе мной было взято несколько пробных укосов.

Эта трудоемкая работа отнимает немало времени, и, закончив ее в лесу, я двинулся вверх по склону. На высоте шестисот метров над уровнем моря (как показал высотомер) лес сменился зарослями кедрового стланика. Отметив на карте границы нового сообщества, я и здесь провел почти такую же работу, как в лесу.

Так, шаг за шагом, ежедневно продвигается геоботаник, нанося на карту и описывая различные растительные сообщества — горно-тундровые, кустарниковые и другие. Он оценивает их прежде всего как пастбища (главная задача нашей экспедиции), способные прокормить то или иное количество оленей, выпасаемых по сезонам года на подножных кормах.

Последующие дни заполнялись «прочесыванием» растительности горы Вириней и ее окрестностей в радиусе двадцати — двадцати пяти километров. Теперь у меня была рабочая карта растительного покрова оленьих пастбищ этой местности, и я с удовлетворением присоединил ее к составленным ранее картам. Экспедиционные материалы накапливались.

Точная геоботаническая карта района, составленная на основе таких рабочих карт, позволит правильно запланировать развитие местного оленеводческого хозяйства.

Растительный покров изучался нами в связи с возможностями сельскохозяйственного освоения сплошной целины района.

Двенадцатого июня, занятый обследованием гольцовой вершины горы, я не сразу заметил огромную тучу с мрачным, темно-свинцового цвета основанием и белесоватым сверху нагромождением куполообразных облаков. Туча плыла широкой полосой и, сгущаясь, вскоре обложила более половины небосвода, закрыв солнце.

Ослепительно, сверкнула молния, и в природе все словно притаилось в тревожном ожидании: не слышно было ни звука, ни шороха, ни шелеста. В следующее мгновение оглушительно грянул гром, который, казалось, потряс землю. Сверху оторвалась большая глыба скалы; увлекая за собой мелкие камни, она скатилась вниз и тяжело рухнула в реку, подняв фонтан водяных брызг. Вспышки молнии казались необыкновенно яркими в наступивших сумерках, необычных для полярного светлого дня.

Первые, очень крупные капли дождя сочно упали, на камни, а через минуту хлынул ливень. Вокруг еще больше сгустились сумерки.

Непогода заставила меня укрыться под выступом скалы. Я стоял здесь, как под естественным навесом, а вокруг бушевали ветер и ливень. В мое убежище брызги воды проникали только изредка. Я сел и прислонился к стенке утеса. Теплое чувство уюта наполнило меня. Под завывание ветра и убаюкивающий шум ливня я незаметно задремал — сказалось недосыпание последних дней.

Когда я открыл глаза, дождь ослабевал и вскоре затих. Я вышел из убежища. Сквозь облака прорвался луч солнца. Небосклон опоясала мощная радуга. Скоро облака рассеялись, и все вокруг словно преобразилось. На растениях засверкали капельки воды. Умытые угрюмые скалы стали приветливыми. Весело стекали с гор мутные потоки. Невесть откуда появились две бабочки.

Весенняя природа словно ликовала, и ее жизнерадостность передавалась всему живому. Сквозь тлен прошлогодних листьев и иных остатков растений заметней пробивалась новая зелень. Подрастающие травы и мхи различных оттенков начинали создавать зеленые, дорожки, устилая ими и взгорья, и склоны, и днища долин.

Запела какая-то птица: она старательно и ровно посвистывала через короткие промежутки. Казалось, она совсем недавно научилась этой наивной мелодии и теперь неуверенно и однообразно повторяла ее, чтобы не забыть. Ее робкий неокрепший голос невольно вызывал улыбку.