Под сенью каштанов

Из соседней комнаты доносился негромкий смех Дианы. Конечно, кто-то был там с ней. Разумеется, мужчина. Это мог быть только Лео. Броуди лениво подумала, что, наверное, они занимаются любовью. Хотя Диане скоро должно было исполниться двадцать пять, она казалась слишком молодой и неопытной для занятий сексом. «Надеюсь, она не забеременеет, — подумала Броуди, — и тогда ей не придетсявыходить замуж за Лео».

Повернувшись к Колину, она спросила:

— Хочешь чаю? — Они лежали рядом на ее узкой односпальной кровати совершенно обнаженные, потому что только что до изнеможения занимались любовью. Последний раз это случилось несколько месяцев назад, так что оба порядком соскучились и набросились друг на друга. Все было просто замечательно, лучше, чем всегда, но теперь Броуди испытывала неловкость и спрашивала себя, а хватит ли у нее духу встать и голой пройти через всю комнату к двери, за которой висел ее домашний халат.

Колин вздохнул.

— Я предпочел бы сигарету.

— Тебе нельзя курить. Это вредно для здоровья. — И Броуди, и Колин курили, когда впервые встретились в Ватерлоо, где раздавали буклеты лейбористской партии перед парламентскими выборами 1983 года. После этого они стали вместе разносить по домам остатки рекламной продукции, избрав, пожалуй, самый неэффективный способ агитации за свою партию.

Закончив обход, Колин и Броуди отправились в первый попавшийся пивной бар, закурили и заказали себе выпивку — Броуди удовлетворилась маленькой рюмкой шерри, а Колин потребовал пинту лучшего горького пива. Оба понимали, что между ними протянулась невидимая нить, проскочила искра. Словом, случилось то, о чем пишут в книгах. Через год они уже были женаты. Спустя еще год Броуди забеременела Джошем. Восемнадцать месяцев спустя на свет появилась Мэйзи.

— Хочешь есть? — задала Броуди очередной вопрос. — Это вместо сигареты, предложить которую я тебе не могу.

— С удовольствием.

Броуди собрала все свое мужество, встала с постели и отправилась за халатом, который висел за дверью, изо всех сил делая вид, что не смущается и никуда не спешит. Завязав пояс, она обернулась и обнаружила, что Колин смотрит на нее.

— Ты очень красивая, Броуди, — сказал он, но в его голосе прозвучала странная и непривычная усталость.

— Да ты и сам красавчик хоть куда. — Она постаралась вложить в свои слова как можно больше беззаботного веселья, повернулась и вышла на кухню приготовить чай.

Когда Броуди вернулась, держа в руках две дымящиеся чашки, Колин, полностью одетый, сидел на кровати. Он был мрачен как туча. Поднявшись на ноги, он коротко бросил:

— Пожалуй, не стоило беспокоиться. Мне расхотелось пить чай. Лучше я поеду домой.

— Но почему? Что случилось? Ведь все было так хорошо… совсем как раньше. Или нет?

— Все было не просто хорошо, а замечательно. — Он с вызовом взглянул на нее. — Но сколько еще времени пройдет, прежде чем это повторится вновь? — Колин в отчаянии взъерошил свои густые волосы. — Поедем со мной домой! — взмолился он.

— А как насчет Мэйзи? — спросила Броуди.

— Что насчет Мэйзи?

— Мне надоело повторять тебе одно и то же, — устало ответила женщина. Она чувствовала себя опустошенной. Поставив чашки на стол, Броуди тяжело опустилась в кресло. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

— Я никогда не соглашусь с твоим отношением к Мэйзи.

— В таком случае я никогда не вернусь домой.

В саду догорали две свечи. Броуди открыла окно и вышла, чтобы задуть их. Разбросанного мусора оказалось на удивление мало: гости постарались не оставить после себя беспорядка.

Вернувшись в комнату, она включила компьютер и принялась щелкать клавишами, пока с экрана на нее вновь не взглянул погибший дед.

— Привет, дедушка. — Молодое лицо невозмутимо смотрело на нее. — Я давно собиралась поговорить с тобой о твоей дочери Меган, — сообщила она ему. Сегодня мать потребовала, чтобы Броуди нашла для нее время, но в тот момент ее дочь была слишком занята приготовлением закусок. — Попозже, мам, — отмахнулась она, но мать рано отправилась домой. У Броуди сложилось впечатление, что она была вне себя от злости и раздражения.

— Но если бы ты знал, как плохо мне,то пожалел бы меня, — сказала она деду.

Июль — Август 2006 года

Глава восьмая

Черный фургон с тонированными стеклами был припаркован на углу Казно-стрит, и его капот выглядывал из-за поворота ровно на столько, чтобы молодой человек, сидевший за рулем, мог видеть вход в Иммиграционный центр, в котором его брат Руди лишился зрения. На голове молодого человека — его звали Ягар — красовалась бейсбольная кепка, низко, по самые брови надвинутая на лоб.