Под прицелом

Донован сжал ей плечо, Марианна мгновенно умолкла. Навстречу шел его величество Косгров, окруженный прихлебателями – Ченом, Донатасом, Миксманом, Хувером. Не говоря ни слова, они прошли мимо, к лестнице…

– Дерьмом завоняло… – прокомментировал Донован, когда группа исчезла.

– Не нарывайся, – предупредила его Марианна, понизив тон. – Наш парень с кейсом[106] повсюду имеет уши. Не исключено, что и среди тех, кто рядом с нами, есть кто-нибудь, мечтающий лизнуть ему зад.

– Да пошли они… – беззлобно отозвался Донован. – Если меня вышибут, пойду в частную охрану, буду там зарабатывать втрое больше. Охранять какую-нибудь голливудскую звездульку. Как ты думаешь, у меня есть шансы?

– У тебя? Несомненно.

– А у тебя? Как дела у тебя с большим боссом, у вас все о’кей?

– Да пошел ты… – так же беззлобно отозвалась Марианна, шутливо ткнула его кулаком в плечо и пошла к лестнице…

По должности Марианне Эрнандес как старшему агенту и начальнику группы охраны полагался бронированный «Шевроле Субурбан», но ездила она на обычном, пусть и новом «Субурбане» из гаража Секретной службы. Эта машина имела восьмилитровый двигатель, пожирающий топливо со скоростью космической ракеты, на ней очень сложно было припарковаться в будний день на улицах Вашингтона, но Марианне машина нравилась, за рулем такого мастодонта она чувствовала себя уверенней в городской толчее. Вашингтонские водители куртуазностью манер не отличались, но подрезать черный «Субурбан» с правительственными номерами не решался никто. Вообще спецслужбы перешли с больших седанов обычно серого цвета на черные «Субурбаны» примерно десять лет назад, и тон нововведению как раз задала Секретная служба – ей нужны были машины, доминирующие в транспортном потоке. Теперь же на них ездили все, кому не лень, – и СРС, раньше предпочитавшее аристократичные «Олдсмобили», и ФБР, ездившее до этого на больших седанах «Форд» и «Шевроле». О расходе топлива и стоимости эксплуатации они задумывались мало.

Спустившись к машине, Марианна первым делом взяла рацию, набрала дежурного по своей группе. День сегодня выдался спокойный, Президент весь день провел в Белом доме на каких-то совещаниях, до обеда принимал сначала бойскаутов, потом торговую делегацию из Японии. Только поэтому ей удалось вырваться в офис своей службы. Если бы президент был в разъездах, такую роскошь она бы себе не позволила.

– Вызываю Койота-четыре. Вызываю Койота-четыре, – отчетливо произнесла в рацию она.

– Койот-четыре на связи, – отозвалась рация голосом Малруни, еще одного из тех немногих, кто ей не завидовал.

– Запрашиваю обстановку по Ковбою.

– Все тихо. Делегации прошли, сейчас Ковбой музицирует. Выездов не ожидаем.

Марианна приняла решение.

– Тогда меня сегодня уже не будет. Завтра сдадите дежурство.

– Вас понял… – отозвалась рация.

Марианна отложила рацию, растянулась на просторном кожаном сиденье. Господи, как же она от всего этого устала. Для чего ей это? Что она пытается доказать? И кому? Всему миру? Себе самой?

Она, дочь нищих мексиканских поденных рабочих, с самого детства пыталась доказать всему миру, что ее нельзя списывать со счетов. В колледже она училась на грант, выданный благотворительной организацией, – из более чем пятисот претендентов выбрали именно ее. Сама, безо всякой протекции, устроилась в Секретную службу. С двенадцати лет занималась стрельбой и карате. И вот она сидит здесь, в этой гребаной черной машине, одна-одинешенька, двадцати девяти лет от роду. И что дальше?

– Да пошла ты! – сказала она самой себе и включила зажигание. Для себя она решила – по дороге домой заедет в бар, немного там посидит, а потом купит что-нибудь из китайской кухни, приедет домой и будет долго слушать музыку. И пошло оно все ко всем чертям!

Несмотря на то, что Атлантик-Сити дал ей хорошую практику – как специалист по защите Марианна была так себе, справиться с профессионалом, прошедшим специальную подготовку, особенно военную или антитеррористическую, она вряд ли смогла бы. Иногда она допускала ошибки – мелкие, для непрофессионала незаметные, – но от этих ошибок могла зависеть ее жизнь в самом прямом смысле слова. Вот и сейчас – купив жареную утку в небольшом китайском ресторане, торгующем на вынос, она понесла ее с собой в квартиру, заняв пакетом с этой уткой левую руку. А правая у нее была занята кейсом с документами, имеющими отношение к предстоящему визиту и некоторым другим мероприятиям. Для профессионального специалиста по защите недопустимо даже занять одну из рук чем-то посторонним, руки всегда должны быть свободными. У нее же сейчас оказались заняты обе руки. Хуже того, Марианна Эрнандес носила свое личное оружие – револьвер «рюгер» с двухдюймовым стволом под патрон 3,57 – не в кобуре, а в сумочке, что еще заметнее уменьшало скорость реакции на угрозу. В итоге по пути домой она осталась по большому счету безоружной…