Под пристальным взглядом

(На дороге появляются российские друзья Пушкина, служащие на Кавказе, среди них сосланный, лишенный дворянства, декабрист Михаил Иванович Пущин. Объятия, поцелуи, бурная суматоха. Она понемножку стихает. Пушкин уединятся с Пущиным.)

Пушкин:

Мишель, дорогой, как тебе тут, без чинов, без привилегий?

Пущин:

О, Александр! Я на многое теперь гляжу другими глазами. В столице, мы, декабристы, колебали монарший трон. А здесь есть народы (чеченцы), которые давно не знают никакого монарха.

Пушкин (шутливо):

Живут без царя. Надеюсь не в голове.

Пущин:

То-то. Их общественное устройство намного выше, чем в любом просвещенном государстве. Они живут, поверишь ли, по законам былого Новгородского вече.

Пушкин:

Поразительно. А ведь, кажется, дикие племена. Хотя встречал я среди них персонажей весьма колоритных. И вообще, думается, у нас с ними много общего. Они простодушны и доверчивы, как мы. Их часто используют враждебные им силы, как и нас. Хула на них безмерна. Но ведь хулой не исправишь положения. И нет правды, там, где нет любви. Выезжая из Москвы, я видел Ермолова. Улыбка неприятная, потому что неестественная. Голова тигра на геркулесовом торсе. Но он все же был для меня усмирителем буйного Кавказа. Теперь, полагаю: Ермолов – шарлатан.

Пущин:

Верно! Здесь это понимаешь с особой силой. И знаешь, друг мой: наш меднолобый император ссылая вольнодумцев – своих подданных на Кавказ, под черкесские пули, не получит того результата, которого хочет. Вызреют еще более грозные силы против него.

Картина 7

(Сцена затуманивается, на ее фоне появляется Лермонтов)

Лермонтов:

– Там в колыбели песни матерей
Пугают русским именем детей;
Там поразить врага – не преступленье;
Верна там дружба, но вернее мщенье;
Там за добро – добро, и кровь – за кровь,
И ненависть безмерна, как любовь.

(Выплывает фигура Авторханова, она как бы поднимается над сценой)

Авторханов:

Для нас, жителей гор, Лермонтов не просто «певец Кавказа», он свой поэт по духу. Пушкин, тоже восхищенный Кавказом, все-таки взглянул на великий хребет, как сказал Антокольский, с высоты: «Кавказ подо мною»… Лермонтов так не сказал бы никогда. Потому что был внутри Кавказа. Но они оба были вдохновлены на свои великие творения неистребимой любовью горцев к свободе. Их восхищал героизм наших воинов, таких как: Бей-Булат Теймиев.

Лучшие сыны России: Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой, как и их кавказские единомышленники, а иногда опережая их в мыслях, сумели подняться до горних высот служения не властителям, а народу и Всевышнему. Поборов в себе национальные предрассудки, они верили, что люди, распри позабыв, в великую реку соединятся. Ради этого они не жалели ни сил своих, ни жизни.

(Сцена уплывает)

АКТ 2

Картина 1

(Ночь. Перед войсками стоит Бей-Булат. За ним Кадий и Народный судья.)

Бей-Булат:

Воины Чечни! Честь и щит народа! (чуть помолчав) Что такое регулярные войска? Это – железная дисциплина, железный порядок, добровольное и беспрекословное подчинение своему долгу и командиру! Живущие вокруг нас народы говорят, что чеченцы по природе своей – не признают порядка, закона и дисциплины!.. Почему они так говорят? Мы болезненно самолюбивы и каждый из нас считает себя чуть ли ни самим Пророком! Чеченец не терпит ни чьего давления над собой сверху! Но ведь даже среди самых примитивных животных и диких зверей есть заложенные самим Богом нашим нерушимые законы. Среди них есть ведущие и ведомые. Есть беспрекословное подчинение одних другим! И мы должны научиться подчиняться воле тех, кого мы сами поставим над собой «ведущими»!

(громко)

Посмотрите на стоящих среди вас трех парней. Всмотритесь в их лица. Они чьи-то сыновья, чьи-то братья и опора старости отцов! Вчера ночью, самовольно оставив пост, они вышли на большую дорогу и, объединившись с шайкой грабителей, с оружием в руках, которое народ вложил в их руки для защиты закона, остановили купеческий караван русских, шедший в Чечню для мирной торговли с нашим народом. Умертвив купцов, они сняли с трупов даже одежду и оставили их тела без погребения!..

(кричит)

Где и когда это было среди чеченцев?!

(гул среди войск)