Под прикрытием

Тоже, не сказать – чтоб я был особым поклонником его стихотворчества: мне больше понравилось (в смысле нереализованного потенциала) – его дарование как киноактёра и сценариста… Кинорежиссёром он тоже должен быть нетривиальным. От вспыхнувшей падающей звездой мысли, я аж остановился и произнёс её вслух:

– А не замутить ли мне, ещё и собственный «Голливуд»? Заманчиво, заманчиво… Заманчиво, чёрт побери!

Ладно, отложим это дело на потом.

* * *

Разбудив меня, Мишка припёрся с «синематографа» в съёмную квартиру лишь к обеду – весь «высушенный», как побывавшая по гидравлическим прессом вобла… Но изнутри светящийся каким-то внеземным счастьем.

– Кушать будешь, потаскун малолетний?

– Да, какой там «кушать», – зевает всей пастью, – спать, спать, спать…

Мишка успел снял в прихожей кепку и штиблеты и, едва успел скинуть в спальне пиджачок и «выползти» из штанов – прежде чем «вырубиться» богатырским сном, лишь только коснувшись кровати.

Признаться, стало слегка завидно!

– Эх, молодёжь…, – бурчу по-стариковски, – не знаете вы ни в чём меры.

Накрыл бесчувственное тело одеялом и удалился, плотно прикрыв за собой дверь.

Заснуть более не удалось и, приведя себя в порядок, приготовил на кухне с помощью примуса нехитрую снедь из имеющихся продуктов и плотно перекусил. Затем за чаепитием уже, я достал из кармана несколько смятых бумажек (из урны, что ли?), расправил их и ещё раз внимательно перечитал.

Если Яков Блюмкин в этот раз не соврал (хоть в этот раз!) – они принадлежат перу Льва Троцкого. Впрочем, ничего важного – наброски и черновики к открытию юбилейной выставки, посвященной пятилетию Красной Армии. Была в этом году такая «пиар-компания» Председателя Реввоенсовета, впрочем – не принесшая ему особых политических дивидендов в будущем. Возможно, будучи в личном секретариате Троцкого «чиновником по особым поручениям», с его слов… Ээээ…

Скорее всего, какой-нибудь мелкой сошкой – «принеси, подай», Блюмкин подобрал их в мусорной корзине.

Тем не менее, аккуратно сложил все бумаги, завернул их, перевязал бечёвочкой и написал «сопроводивку»: мол, так и так – нашёл случайно документы за подписью самого товарища Троцкого и вот-вот отнесу их в ближайшее отделение ГПУ…

Вот только чай допью и штаны в носки заправлю!

На всякий случай.

* * *

Елизавета, заявившаяся лишь к вечеру, выглядела гораздо свежей Мишки.

Вопросительно гляжу на неё и с порога:

– А вот и наша римская блудница возвернулась в родные пенаты, после бурно проведённой ночи…

Обиженно надула губки бантиком:

– Почему, это сразу «блудница»? «Целомудренная» – как и прежде девушка… Желаешь проверить?

Сказать по правде, от сердца как-то разом отлегло – хотя не подав вида и, проигнорировав заманчивое предложение, пробурчал:

– Ну, хоть что-то радует с тех пор, как наш Ильич занедужил.

– Хотя, конечно, этот алкаш меня всю облапал.

Она обеспокоенно пересмотрела некоторые детали своего туалета, даже не поленившись задрать для этого передо мной юбку.

– Вот, видишь? Даже синяк на ляжке оставил…

Ух, ты! Да, у неё новое бельё и судя по всему – из «самого Париджу».

Внимательно рассматриваю какое-то пятнышко на внутренней стороне бедра её ножки… Изрядно преувеличивает, конечно, но всё равно:

– Он так «высоко» тебя лапал? Скотина.

Презрительно поморщилась:

– И, целуется… Этот перегар и вонь гнилых зубов… Тьфу!

– Только не говори маме! Это разобьёт её сердце.

Покраснев:

– Моя мама – женщина современная и, она знает что я уже – не маленькая.

Отмахиваюсь:

– При чём тут ты? Не говори Надежде Павловне о том, что её кумир – такая скотина с вечным перегаром и гнилыми зубами.

– Ладно, не скажу – пусть для неё это будет «приятным» сюрпризом.

Теперь, ответный вопрос:

– А как там «наша» Лиля Брик?

Ставлю свой охолощённый «Винторез» – против последнего дырявого лаптя из Рязанской глубинки:

ОНА МЕНЯ РЕВНУЕТ!!!

Пожимаю плечами и безразличным голосом:

– «Лиля как Лиля». Посидели у неё дома, поговорили о здоровье наших общих знакомых и, потом расстались… Надеюсь, что друзьями.

Однако, отделаться просто так не удалось:

– Она затащила тебя в койку?

Поднимаю на неё глаза и говорю как можно строже:

– Обычно я не сплетничаю на эту тему с юными особами! Но тебе, так уж и быть скажу: до «койки» мы с ней не добрались – не сойдясь во взглядах на поэзию. После чего я ушёл, вежливо попрощавшись и надеюсь – наши с неё пути уже никогда не пересекутся.

Та, как в испуге прикрыла рот ладошкой:

– Ты отказал САМОЙ(!!!) Лили Брик?! Мне про неё ТАКОЕ(!!!) рассказывали, я уж думала – ты у них там жить останешься. Ээээ… Третьим мужем. Составишь по обыкновению своему «график» – как при ремонте «Бразье» и, будете её «любить» по очереди.

Сделав знак, типа «ага, счас, обрадовались»:

– Ладно, завязали на блядскую тему, переходим к финансовой… Кроме «синяков» от Есенина на ляжках, тебе есть чем передо мной похвастаться?

– А куда они денутся, как ты говоришь – «с подводной лодки»?!

Порывшись в новенькой кожаной сумочке, явно не производства какой-нибудь артели из Подлипок, достаёт документы и несколько хвастливо: