Под прикрытием

– «Я знаю про Вас всё, Вы ж про меня ничто не знаете,
И наша ночь продлиться может до утра,
Вам не понять кто я, Вы только одного желаете:
Чтоб моё фото было видно у стола.

Вы не простая блядь и пользуетесь высшим спросом,
Но царский снят венец – привычный мир разбился на куски
И в очередь, как все – а так, как всё, увы, непросто,
Как скажет старый папа Каган[68] – это же… Каюк!

Вы думали о том – поймаете иголкой жопу
Поэта-дурака: в Париже Вы – богатая мадам.
Но первый же нарком Вам столько дал, что глаз захлопал,
И Вы решили так: с деньгами здесь верней, чем там.

Бельишко, что на Вас, один добряк привёз с Парижа,
А Вы ему взамен – большую шляпу под рога,
Как пугало теперь и я его у Вас не вижу,
Ни днём, ни вечером и даже вот теперь с утра.

У вас три языка, форсюха и фигурка феи,
И адресочек ваш хранит Париж, Берлин и Рим.
А я же в двадцать лет – войну, концлагерь, тиф имею,
Мы страшно далеки, хотя сейчас вдвоём сидим.

Я утром Вам скажу: «Пока!», махнув рукою,
Вы не расплачетесь, не скажете: «Не уходи!».
Дороже похоть Вам – любви, детей, семейного покоя,
И сердца нет и нечему болеть в груди…».

Надо сказать, что выдержка у секс-символа эпохи НЭПа – была воистину железная!

Она доиграла до конца и, только когда я закончил петь, не оборачивая прошипела сквозь стиснутые зубы:

– Плебей…

С лёгким поклоном:

– Конечно, плебей! На мне ж, красных панталон нет – как на Вас.

– Хам…

– Как Вам будет угодно, Лиля Юрьевна… Зато, при собственных грошах – а не в содержанках.

– Быдло, плебей, хам!

– Начинаете повторяться, Киса! Вы и в постели такая же «однообразная»?

– Пшёл вон…

Два пальца «под козырёк»:

– Очень было приятно познакомиться, мадам! Жаль, конечно, что мы с вами не попробовали пару поз из «Кама Сутры»… Особенно ту, где секс проделывается вчетвером – Вы, я, служанка и рогатый муж…

Из комнаты «оленя» что-то в тему прогавкала какая-то собачонка.

– …И, ещё какая-нибудь «Щеня».

Наконец, невозмутимая хладнокровность её покидает и, перед собой я вижу разгневанную мегеру:

– ПОШЁЛ ВОН!!!

– И даже не присядем на дорожку…? Ну, тогда – счастливо оставаться.

Проходя мимо людской, стукнул в дверь и крикнул служанке – чтоб закрыла за мной дверь, сунул ноги в галоши и был таков.

* * *

Идя по ночному городу, взглядом шаря по улице в поисках извозчика, я размышлял.

Тайну «магии» Лили Брик, я как будто разгадал. Она имела природное чутьё на людей «значительных», которых умела ободрять, каждому сулила удовольствие, пробуждала уверенность в своем таланте, уме, силе…

Это манило выбранных ею мужчин, как вечная молодость!

Для самой же этой, по сути – элитной шлюхи, был важен не столько секс с мужчинами – как постоянное подтверждение от них своей собственной неотразимости и власти над ними.

Ну и деньги – куда же без них?

Она ж к примеру, не простого сантехника в последние любовники выбрала – а Александра Краснощёкова, который ими просто сорил. А как только над тем сгустились тучи – решила перепрыгнуть на…

«Под» меня!

Видно, та «особа» всё же была права: чутьё на «свежую кровь» (на молодой талант, то есть), у Лили Юрьевны просто феноменальное!

Стало несколько приятно за себя.

Невольно задумался о Маяковском…

Она его «не отпустит»!

Сказать по правде никогда не интересовался, не копался в его «грязном белье» и навряд ли сыщу какую инфу в компе на эту тему… Но у меня появилось смутное подозрение, что «его лиличество» – как-то, каким-то «боком с прискоком» – причастна к трагической гибели поэта.

Не делом, так словом: бывает и соломина – ломает хребет верблюда, если она оказывается «лишней».

Тут, ещё вот что…

Стихи Есенина, признаться честно – ещё со школьной скамьи не нравились, а сегодняшнее его поведение – породило во мне дополнительную стойкую неприязнь к нему. Так что пусть «на здоровье» вешается (или ему кто «поможет» это сделать) – мне это совершенно по барабану.

Но, вот Маяковский…