Под прикрытием

Наш «Домовёнок» – Кузьма Рубцов, то есть, кроме того, что был рядовым комсомольцем, собрав человек пять-шесть «левых» – таких же как он «юных техников», вёл потихонечку (как умел) кружок автодела в гараже волостного Совета. Фрол Анисимов, хоть и шипел как гусак – но иногда предоставлял свой «Бразье» в их распоряжение под моим присмотром и гарантией, что те ничего лишнего не сломают. Ну, а во время достаточно частых мелких поломок, эта французская лохматина была в полной их власти – я лишь советы «со стороны» давал… Со временем, привёз обратно разобранный «родной» двигатель в качестве наглядного пособия – на первое время этого хватало.

Одновременно, мы с Кузькой стали присматриваться к этим самым «лишним» деталям. Четырёх-«горшковый» двигатель «Бразье», как я уже говорил состоит из двух отдельных блоков цилиндров на одном картере. Один из них только в переплавку и годен, а вот второй…

Остальные члены нашего комсомольского актива, со временем как-то охладели к идее сконструировать «народную» моторную телегу, а эти нет! Конечно же, я помогаю им чем могу и не только добрым словом и мудрым советом. Однако, особо не балую – талант должен быть голодным и, до многих вещей доходить самостоятельно… Поддерживаю их энтузиазм на определённой «планке», но не более того.

Санька да Ванька Телегины забросив автодело, всерьёз увлеклись футболом совмещая его со строевой подготовкой. Михаил Гешефтман – которого я вполне официально назначил тренером по футболу и неофициально – «фельдфебелем-шкуродёром», создал из их сверстников две полные команды во главе с капитанами-близнецами и гонял их «в хвост и в гриву».

Между «командами-отделениями» разжигалось соперничество за первое место – как моральные, так и материальные: я из своих весьма скудных средств выделял малую толику на призы. Чаще всего это были какие-нибудь сладости.

Ох и, страсти кипели при «товарищеских» матчах… Ох и, «зарубы» иногда происходили…

Весь посёлок сбегался посмотреть!

Кроме этого, со временем я скинул на Барона и всё своё «бумаготворчество» на полустанке – в отряде военизированной охраны он как бы стал внештатным писарем. У Мишки был удивительно красивый почерк…

Просто золото, а не почерк!

Таким образом, после того – как я расставил «всех по местам», у меня образовалось просто уймище свободного времени.

* * *

Как-то раз меня на комсомольском собрании спросили:

– Что такое «социализм», Серафим? Только простыми словами – не как в книгах?

– «Социализм» в моём понимании, когда государство и общество в целом – социально-ответственны перед каждым человеком. Когда выполняются его права на труд, на образование, на медицинское обслуживание и пенсионное обеспечение в случае нетрудоспособности или при наступления старости.

С такой точки зрения поздний СССР, да – был социалистическим государством.

– А что такое «коммунизм»?

Я вздохнул: как ответить на то, что сам не понимаешь?

– Скажу стихами Владимира Маяковского:

– «Если мы коммунизм построить хотим,
Трепачи на трибунах не требуются.
Коммунизм для меня -
Самый высший интим,
А о самом интимном -
Не треплются».[29]

Когда провожал Елизавету, она спросила:

– Признайся, Серафим – это твои стихи, а не Маяковского?

– Не признаюсь!

* * *

Хотя по уговору между мной и Анисимовым, я могу иметь брать «Бразье» для ежедневных поездок на полустанок, я особо часто делать этого не стал – предпочитая ходить пешком, если нет какой поспешности. Зато, на третий день же день после завершения ремонта и сдачи «Француза» под ключ, я съездил в закрытый после Октября старообрядческий женский монастырь и хорошенько его обследовал.

Ну, несколько не соответствует моим представлениям о монастырях… Никаких высоких каменных стен, башен – в которых томились и проливали слёзы русские царицы, попавшие в немилость охладевших к ним самодержцев-прелюбодейцев… Несколько двухэтажных зданий, построенных квадратом, глухой стеной наружу – среди которых возвышалась громадой «небоскрёба», церковь с высокой колокольней – когда-то, увенчанной восьмиконечным старообрядческим православным крестом… Колоколов, кстати, тоже уже давно нет – как и многого другого: монастырский комплекс варварски разграблен местными крестьянами – всё ценное, что смогли отломать – отломали и унесли.

Однако, сами здания – весьма добротные и с приличной толщиной кирпичных стен, целым-целёхоньки! По кельям подсчитал: народу здесь «женску полу» – под триста душ или поболее того, проживало.

Это хорошо…

Большая каменная конюшня, коровники: земли кругом непахотные, зато выпасные – поэтому экономика монастыря держалась исключительно на молочном животноводстве. Когда мужики приватизировали скот – монахиням элементарно нечего стало кушать и, они кто не разбежался отсюда сразу – тот помер в первую же зиму.