Под неусыпным надзором

Кем бы ни был этот человек в черном пальто, он быстро уходил прочь. Себ видел сквозь стекло, как он пересек площадку и скрылся в лифте или спустился по лестнице. Какой лестнице? Там не было никакой лестницы, только два лифта.

Глухой удар за спиной заставил его быстро обернуться. Он потерял равновесие и завалился на сторону, но успел заметить источник этого звука. Кто-то быстро спрятал свое лицо за дверью в противоположном конце коридора. В том проходе за пожарным выходом есть лестница. Да, теперь он вспомнил. Но идти туда ему не хотелось, потому что кто-то следил за ним. Он ясно видел бледное пятно лица и как закрылся и открылся рот, будто его преследователь кричал или звал кого-то, но звуков не было.

Себ приник к стеклу пожарного выхода, изо всех сил стараясь рассмотреть, кто там был. И в этот момент он снова заметил спину в черном пальто: она удалялась, уменьшаясь в размерах, казалось, кто-то стремительно уходит вдаль, но расстояние за пожарным выходом не было столь огромным.

Скорее всего, это было его собственное отражение, когда он резко повернулся всем телом.

Пожалуйста, пусть так и будет.

Лицо в конце коридора тоже могло быть его собственным отражением, а блик на стекле он принял за открытый рот. Все всегда можно объяснить игрой света и тени. Может, он и огнетушитель принял за что-то иное?

Он еще раз тщательно вгляделся сквозь стекло в дверях пожарного выхода – никого, никакого движения.

Потолочные светильники над головой издавали тихое, едва слышное жужжание. От ковра исходил приятный запах очистителя. Это напоминало комнату отдыха в аэропорту или зал заседаний. Дух спокойствия и пустоты, витающий среди этих коммунальных стен, подействовал на него умиротворяюще.

В то же самое время он внезапно осознал, что ужасно замерз, стоя в этом коридоре без рубашки.

Глава 20. Тугая перчатка, стянутая с пальца

– Плохая ночь? – Марк Фрай, улыбаясь, вошел в комнату Себа. Заметив его помятый вид и удрученное лицо, он, вероятно, был уверен, что виной всему утреннее похмелье.

Марк преподавал социологию и киноведение в местном колледже, и его занятия закончились в середине дня. Себ был благодарен Марку за то, что он пришел: оставаться одному ему не хотелось.

Лицо Марка вытянулось от удивления, когда он не заметил и тени улыбки на угрюмом лице Себа. То, что Себ не мог объяснить Марку, почему выглядел такой развалиной, огорчало и самого Себа, но это была наименьшая из его проблем.

Себ кивнул на магнитофонные записи. Они были сложены стопкой на столе рядом с магнитофоном и книгами Марка.

– Вот, в целости и сохранности. И еще раз спасибо.

– Да не за что. Я напряг кое-кого из администрации, и мне сегодня утром скопировали все документы ОПИ.

Он пододвинул к столу свой чемодан на колесиках, с которым пришел сегодня к Себу. Себ носком ботинка пихнул большую коробку, что стояла под столом, указав на нее Марку.

– Я оставляю тебе пока записи Юэна. Посмотрим, может, тебе удастся извлечь из них больше полезной информации.

– Разбирать плохой почерк – это моя профессия. Годы практики. Сейчас всё в печатном виде, но содержание текстов – увы! – «Майкрософт» исправить не в силах.

Себ был слишком поглощен своими мыслями, чтобы оценить его шутку.

– Они тебе пригодились? – спросил Марк, поднимая со стола сборник рассказов «Препятствия на Пути».

Ответить на этот вопрос Себу было не так-то легко. Он частично прочитал оба сборника, принявшись за чтение около четырех часов утра. После ночных неприятностей он не хотел снова ложиться спать. Так и сидел, бесконечно поглощая кофе, чашку за чашкой, под приглушенное бормотание телевизора, пока не пришел Марк.

Лучшими рассказами Хаззарда из всех, что он прочитал, были те две истории, которые попались ему в антологии много лет назад. Оба можно было назвать добротными произведениями художественной литературы. А в большинстве рассказов из сборников не было четкой структуры повествования, присущей всем произведениям, написанным от первого лица. Их скорее можно было назвать сюрреалистическими странными грезами, наполненными призрачными образами. Лишь несколько историй из первого сборника обладали каким-никаким сюжетом, да и то в записи пережитых рассказчиком приключений отсутствовала самая элементарная логика.

Ранние рассказы напоминали лихорадочный бред, когда больной представляет себя летящим в некоем космическом пространстве и лишь ощущает рядом присутствие смутных астральных образов на фоне яркого слепящего света.