Под неусыпным надзором

Солнце полностью скрылось. Вечерняя прохлада росой раскинулась по траве. С участка за домом раздался голос. Себ не мог разобрать слов, но тишину сумерек совершенно точно разорвал женский голос.

Он сидел, прижавшись спиной к дверям главного входа, и раздавшийся в тишине голос застал его врасплох, мысли завертелись в голове.

Он бросился к черному ходу, но никого не нашел. В глубине души он надеялся, что столкнется там с Джойс, которая пришла на разведку, чтобы убедиться, что он остался. Но, вероятно, ей этого не требовалось – они и так знали, где и когда он находится.

Скорее всего, так же они общались и с тем, что существовало в Холле, а если он тоже знал о нем все, то, возможно, для связи использовал проекцию. Процесс проецирования отнимал у Юэна много сил. Это было нелегко и, возможно, могло сыграть Себу на руку.

Когда он подошел ближе к розарию, то снова услышал женский голос. Тот раздался совсем рядом с тем местом, где стоял Себ.

Они похоронили меня здесь.

В тоне ее голоса не было ни злости, ни угрозы – это был голос очень пожилой женщины, смирившейся и покорной своей судьбе. То, что она говорила, было до боли знакомо… ее слова…

Но Себ никого не видел – ни позади, ни вокруг.

Листва деревьев казалась темной, он уже едва ощущал запах цветов. Себ вспомнил о том, какие странные чувства испытывал здесь ранее.

Дрожащим голосом он несколько раз выкрикнул:

– Эй! Кто там? – И два раза обошел вокруг сада.

Заходя на второй круг, он подумал, почему он чувствует такую острую необходимость обойти сад еще раз.

Ему так никто и не ответил. Больше он не слышал этого голоса.

Опустившаяся на сад ночь заставила его вернуться в здание. Когда он проходил мимо сада, огороженного кирпичной стеной, он вновь услышал этот голос. И вновь он показался ему до боли знакомым.

Вы можете попросить мою дочь прийти и забрать меня?

Он не услышал шороха шагов: даже ветка не треснула под чьими-то неосторожными шагами. Но чем дольше он думал об этом голосе, который все еще звучал у него в ушах, тем больше склонялся к тому, что сам придумал услышанные им слова.

* * *

К тому времени как он добрался до прихожей, он продрог до костей, и ему пришлось до подбородка застегнуть молнию на своей водонепроницаемой куртке. Заметив отражение своего бледного лица с дикими глазами в одном из окон первого этажа, которое он освободил от ставен, он почувствовал отвращение к своему беспомощному состоянию.

Он устроился под окном, усевшись прямо на плинтус и натянув до плеч древнее грязное одеяло. Тело его сводило судорогой от страха, и единственным, что его хоть немного отвлекало от этого и облегчало его почти физическую боль, была его лютая ненависть к Юэну, Веронике и Джойс. Пока за грязными окнами сгущалась тьма, неприятное чувство ожидания постепенно переросло в ощущение того, что комната начала постепенно заполняться. С каждой минутой он все отчетливее чувствовал постороннее присутствие под крышей Хантерс Тор Холла – здесь определенно кто-то был, и их было много. Он старался убедить себя в том, что атмосфера этого странного покинутого дома так действует на его воображение. Но чем больше разумных доводов он пытался найти, тем крепче становилось это чувство: он ощущал легкое дуновение ветра на своем лице. Застоявшийся воздух начал двигаться, подхваченный неизвестно откуда взявшимися потоками. Создавалось впечатление, что их производили все новые и новые формы, появляющиеся из ниоткуда.

Он ясно услышал, как где-то за окном плачет мужчина. Это началось как раз в половине десятого, когда видимость стала уменьшаться на метр каждую минуту.

Как только утих плач, он отчетливо услышал еще два голоса, доносящихся с разных сторон.

Создавалось впечатление, что кого-то разлучила сгущающаяся тьма и они громко звали друг друга, пытаясь воссоединиться. Впрочем, эти шумы могли производить обеспокоенные птицы или даже звери: один раз ему показалось, что он слышал блеяние испуганной овцы.

Себ встал и включил фонарь. Направил луч на широкое окно, под которым сидел, чтобы убедиться, что снаружи никого не было. Но в свете фонаря он увидел какое-то бледное пятно.

Его первой мыслью было, что это чье-то лицо, что кто-то пытается заглянуть в окно. И, как ему показалось, лицо было не женским. Но, скорее всего, за лицо он принял отсвет луча собственного фонарика, отразившийся от грязного стекла.

Или это была просто иллюзия, созданная оконной грязью и сереющим светом снаружи?

Внезапно он вспомнил нечто похожее на седые волосы, словно приклеенные к черепу и свисающие неопрятными прядями над пустыми глазницами. Себ резко обернулся, решив, что то, что он видел, было отражением того, кто стоял за его спиной. Луч фонаря осветил только голые белые стены.

Опасаясь, что свет выдал его местоположение, он перешел в другую, смежную с этой комнату перед самым входом в здание. Он слышал громкий стук собственного сердца, ему казалось, что кто-то преследует его по пятам, тяжело дыша ему прямо в затылок.