Под неусыпным надзором

За стенами Холла, перед его главным входом и дальше на нижних террасах, так далеко, насколько мог достать луч его фонаря, их деятельность была не такой активной, но более устрашающей. Их движения были замедленными, тихими, они прятались в высокой траве, но вдруг стремительно, как океанская волна, появлялись из темноты. Под утро начал накрапывать теплый солоноватый дождь, и большинство из них попрятались в укрытия, но пустые глазницы продолжали пристально следить из самых неожиданных мест. Одна мысль о том, что надо будет пройти между ними весь этот путь до забора, чтобы пробраться к машине, была невыносима.

Себ не смог заставить себя войти в этот чернеющий вдали лес и вернулся в Холл. Это нужно было остановить, и как можно скорее. Он чувствовал, что начинает сходить с ума. Бывало, он вел сам с собою внутренние диалоги, но теперь у него ушло какое-то время на то, чтобы понять: он делает это вслух.

Внизу уже было не протолкнуться из-за «бывших», поэтому на этот раз он, закрыв глаза и ощупывая вытянутой рукой грязные стены, сразу направился наверх. Он решил пойти к двери, которой так долго старался избегать.

В конце концов ему удалось отыскать дверь, ведущую на верхний этаж, и то, что она оказалась не заперта, уже не так сильно испугало его. Он чувствовал, что достиг своего предела. Поднимаясь по этой лестнице, он был готов ко всему. Он понимал, что скоро ему придется собрать все жалкие остатки своего разума, чтобы найти спасение от безжалостного страха и ужаса, которыми будет заполнен его мозг. Но больше откладывать это было нельзя. Ему ясно дали понять, что его присутствие там необходимо.

Наверх.

* * *

На какое-то мгновение он даже поверил, что оказался совсем один в этом месте, где некогда жил он, М. Л. Хаззард, Мастер.

Он включил фонарь, чтобы увидеть, где находится, и, как когда-то Юэн, обнаружил себя стоящим в коридоре с белыми стенами и вереницей черных дверей по обе его стороны. Пол пушистым ковром покрывал толстый слой пыли. Ни один звук не нарушал звенящую пустоту этого помещения уже много десятилетий.

Как будто само пространство затаило дыхание?

Он помогает всем, кто приходит к нему.

Себу пришлось приложить некоторое усилие, чтобы выдавить из себя первый звук. Сначала это был невразумительный сип, потом хрип, еще одно небольшое усилие – и его голос постепенно окреп. Звук собственного голоса – вот что помогало ему пока оставаться в своем уме. Кроме всего прочего, разговор вслух поддерживал его моральный дух и помогал его ступням сохранять контакт с досками пола.

– Я пришел! Ты здесь?

На мгновение он замер, испугавшись, что кто-то вот-вот толкнет изнутри одну из шести черных дверей.

Он вспомнил одну деталь из записок Юэна и подошел к третьей двери справа. Открыл ее.

В зеркале напротив двери он увидел себя, входящим в комнату.

В комнате он обнаружил картину, которую описывал Юэн. Портрет мальчика, написанный масляными красками. Мальчик сидел в кресле. Блондин с густыми кудрявыми волосами. В руках он держал плюшевого медвежонка. То же самое обитое бархатом кресло стояло под самым портретом. Тот же самый медвежонок, прислонившись к подушке, сидел в этом кресле. Он был тем же самым, но на много лет старше: шерсть его во многих местах вытерлась.

Удивительно, но в комнате было совсем немного вещей. Кушетка, на которой в ряд сидели антикварные игрушки во главе с большой куклой. Это была некрасивая кукла-девочка, одетая в белое платье и кардиган ручной вязки. До ее волос, вероятно, добралась оставшаяся в одиночестве маленькая хозяйка: они были безжалостно и безобразно подстрижены. На лице куклы застыло выражение крайнего удивления.

Рядом с ней сидел еще один медвежонок, бок о бок с ним кукла, изображающая китайца. Четвертой была совсем маленькая куколка в белом детском комбинезоне, с угольно-черными волосами и головой не больше конского каштана.

На крючке на внутренней стороне двери висела белая детская ночная рубашка с кружевами.

Именно эту комнату использовало ОПИ для тренировки своих адептов, сюда они направляли свои астральные тела. Разве не за эту комнату Юэн получил свое высокое одобрение? Было ли это место каким-то этапом в длинной череде испытаний? Некая знаменательная комната для измерения достижений перед тем, как выпустить горемычные души дальше, за эти черные окна, в туманную пустоту. Не здесь ли брал начало безводный поток Хаззарда, из которого немногим было суждено выбраться?

Себ вышел в коридор и закрыл дверь.

Во второй комнате он нашел карточный стол. Он был приготовлен для четырех игроков. Перед каждым стулом лежала одна перевернутая карта.

По стенам стояли пустые книжные шкафы и небольшая тумбочка с тремя фигурками: покрытый глазурью фарфоровый петушок и две белые керамические мисочки с узором из голубых цветов. Рядом бесхозно стояла пыльная серебряная тележка с напитками.