Под местным наркозом

И тут я признался, что, чувствуя себя несчастным, ибо я и впрямь был несчастен и покинут всеми в моем несчастье, впав в глубокое отчаяние, я за какие-нибудь пять минут сжевал две плитки молочного шоколада.

— Вот видите, — сказал он, — ваше несчастье заразительно. — И вместе с помощницей извлек специальный розовый гипс из полости моего рта.

Теперь мы с зубным врачом опять говорим по телефону как ни в чем не бывало.

— Что новенького у Шербаума?

Он деловито сообщил, как долго надо лечить дистальный прикус, если его не захватить вовремя, и похвалил упорство моего ученика.

— Тяжелая пластина на передних зубах с уродливым валиком спереди — весьма обременительное инородное тело, особенно для юноши, которому скоро минет восемнадцать. При длительном ношении она становится также психологической нагрузкой — не каждый может это вынести.

Я рассказал ему о деятельности Шербаума на посту главного редактора.

— После всех компромиссов он сумел записать в свой актив маленький успех. Не кто иной, как он, добился разрешения на устройство школьной курилки. Теперь они могут дымить на законном основании. Даже Ирмгард Зайферт проголосовала «за». И при этом сам Шербаум — некурящий, убежденный противник курения.

Иногда от него приходит письмо с газетными вырезками. Несколько строк подчеркнуты красным карандашом. Два-три телефонных разговора в неделю. Как-то раз мы вместе были на выставке в Ганзейском квартале. Однажды встретились случайно на Курфюрстендамме и выпили по чашке чая в кафе «Бристоль». Дважды он заходил ко мне, чтобы поглядеть кельтские черепки и римские базальтовые обломки. Но ни разу не пригласил меня к себе.

Мы бережно обходимся друг с другом. Политические волнения в городе, уход в отставку правящего бургомистра и тот факт, что полиция превысила власть, комментируем довольно осторожно:

— Этого давно надо было ожидать.

Далее я слышу в его словах легкий намек:

— Определенного рода комплексы можно излечить теперь на улице.

Только с иронией, и не прямо, а косвенно, мы упоминаем о времени моих визитов к нему, когда мы были чересчур откровенны друг с другом и слишком близко сошлись.

— Признаю, доктор, что первая попытка вступить в интимные отношения с Ирмгард Зайферт окончилась ничем, несмотря на двухчасовые усилия. «И все же, — сказала она, когда мы снова закурили, — это не помешает мне любить тебя. Нам обоим надо проявлять терпение». Терпение мы проявляем. Да, проявляем. Но вся беда в том, что уж очень много перебивок. Она постоянно вторгается, да, именно она. Сообщает разные военностратегические сведения, и тогда я принимаюсь читать лекцию о туфовых цементах и о возможности их использования при строительстве подводных сооружений. Даже убогий пейзаж предгорий Эйфеля, при его живописном уродстве прямо созданный для натурных съемок — равнины, изрезанные карьерами, а посредине две дымящиеся трубы заводов Крингса, — даже это мешает нашим отношениям. К тому же с некоторых пор я встречаю в заброшенных базальтовых карьерах не только свою прежнюю невесту, но и свою ученицу Веронику Леванд. Линда и Веро что-то задумали. Наверно, готовят акцию против меня. Вот видите, доктор?

Мой зубной врач вскользь упомянул о телеочерке «Убийство Малькольма Икс».

— Вероятно, будущее за насилием. — А потом сказал: — Оставим в стороне ваши вполне обычные неполадки в сексуальной сфере и поговорим о цементе. Я навел справки. Заводов Крингса нет и в помине. В Круфте расположены туфоцементные каменоломни «Туб АГ», которые на все сто процентов являются дочерним предприятием фирмы «Диккерхофф». Эта основанная в 1922 году крупная фирма по производству строительных материалов все еще находится в руках семьи Диккерхофф и выпускает ныне продукцию чрезвычайно широкого профиля. Однако по сравнению с однотипной фирмой в Нойвиде количество цемента, поступаемое из «Туб АГ», относительно невелико. Но это я говорю просто так, между прочим, чтобы объяснить соотношение сил в данной отрасли. На запрос, посланный в Андернах, тамошняя биржа труда ответила, что в студенческие каникулы в пятьдесят четвертом и в пятьдесят пятом годах ваше имя значилось в списках персонала фирмы в Андернахе. Вы были студентом-вечерником, выходит, таким образом, что о должности главного инженера не могло быть и речи.

Мой зубной врач подготавливал металлические колпачки на столике для инструментов и, видимо, ждал, осмелюсь ли я возражать. Но мне ничего не пришло в голову, кроме довольно беспомощного иронического замечания:

— Вам следовало бы работать в уголовной полиции. Правда, вам следовало бы работать в полиции.

Он улыбнулся. (А может, он и впрямь служит в полиции?)