Под куполом

Дровяная печь в уголке комнаты заседаний в городском совете стояла давно никому не нужная, покрытая пылью, но все ещё оставалась в рабочем состоянии. Большой Джим проверил, открыт ли дымоход (скрипнула ржавая задвижка), дальше извлёк накопленные Дюком Перкинсом материалы из конверта с кровавым отпечатком подошвы. Полистал, кривясь от прочитанного, а потом вкинул бумаги в печь. Конверт оставил.

Картер был на телефоне, говорил со Стюартом Бови, пересказывал ему, что желает Большой Джим для своего сына, говорил, чтобы тот сейчас же принимался за работу. «Хороший мальчик, — думал Большой Джим. — Далеко может пойти. Пока будет помнить, с какой стороны ему мажется хлеб маслом, то есть». Тем, кто об этом забывает, приходится платить высокую цену. Эндрия Гриннел об этом узнала только лишь этим вечером.

На полке рядом с печью лежалая коробка спичек. Большой Джим чиркнул и дотронулся пламенем спички краешка «доказательств» Дюка Перкинса. Заслонку он оставил открытой, чтобы видеть, как они горят. Это дарило ему незаурядное удовлетворение.

Подошёл Картер.

— Стюарт Бови на связи. Сказать, что вы позвоните по телефону ему позже?

— Дай мне его, — протянул руку за телефонной трубкой Большой Джим.

Картер показал на конверт.

— Вы хотите, чтобы я это также вбросил в печь?

— Нет. Я хочу, чтобы ты взял несколько чистых листов из принтера и положил их в этот конверт.

Картеру хватило мгновения, чтобы постигнуть идею.

— У неё были просто торчковые галлюцинации, наркоманский бред, так?

— Бедная женщина, — согласился Большой Джим. — Спустись в противоатомное убежище, сынок, это там. — Он кивнул большим пальцем мимо печи, в сторону вполне обычных дверей, если не обращать внимания на табличку с чёрными треугольниками на жёлтом фоне. — Там две комнаты. В конце второй стоит маленький генератор.

— О'кей…

— Перед генератором располагается люк. Его тяжело заметить, но если присмотришься, то увидишь. Подыми его и посмотри. Там, внизу, должно быть спрятано толи восемь, или десять небольших баллонов с пропаном. По крайней мере, в последний раз, когда я туда заглядывал, они там лежали. Проверь и доложишь мне, сколько их там.

Ему стало интересно, спросит ли Картер, зачем это, но Картер промолчал. Просто отвернулся и отправился выполнять приказ. Поэтому Большой Джим добавил ему вслед:

— Одно замечание, сынок. Не забывай всегда ставить точки над «и» и в конце предложения, в этом кроется секрет успеха. И в Божьей помощи, конечно.

Когда Картер ушёл, Большой Джим нажал на телефоне кнопку восстановления разговора, и если Стюарт уже отключился, его сраке будут светить крутые неприятности.

Стюарт ждал.

— Джим, я соболезную, такая потеря, — произнёс он сначала, и это уже был ему плюс. — Мы сделаем все, как полагается, я думаю, лучше всего подойдёт гроб модели «Вечный покой», это дуб, хранится тысячу лет.

«Продолжай и быстрее переходи к главному», — молча, подумал Большой Джим.

— Это будет наилучшая наша работа. Он будет как живой, вот-вот встанет и улыбнётся.

— Благодарю тебя, друг, — произнёс Большой Джим, мысленно себе отмечая: «А он, к чёрту, поумнел».

— Теперь о том рейде, который назначен на завтра, — начал Стюарт.

— Я тебе и сам как раз собирался позвонить относительно этого. Тебя интересует, остаётся ли он в повестке дня? Да, остаётся.

— Однако же со всем этим, что случилось…

— Ничего не случилось, — перебил его Большой Джим. — Мы можем только поблагодарить за Божью ласку. Я могу ожидать от тебя «аминь» за это, Стюарт?

— Аминь, — угодливо произнёс Стюарт.

— Всего лишь хреноверть, спровоцированная ментально нездоровой женщиной с револьвером. Она сейчас уже ужинает с Христом и всеми святыми, я не имею относительно этого никаких сомнений, потому что не её вина в том, что здесь такое случилось.

— Однако же, Джим…

— Не перебивай меня, когда я говорю, Стюарт. Это все наркотики. Это все проклятые лекарства, они разъели ей мозг. Люди все поймут, когда понемногу успокоятся. В Честер Милле народ благословенно рассудительный, мужественный. Я верю в наших людей, они с честью пройдут сквозь все неурядицы, я в них всегда верил, и буду верить. К тому же сейчас в их головах нет других мыслей, кроме единственной: увидеться со своими родными и близкими. Наша операция состоится, как запланировано, в полдень. Ты, Ферн, Роджер, Мэлвин Ширлз. Возглавит вас Фред Дентон. Он же подберёт ещё человек пять-шесть, если будет считать, что они пригодятся.

— Он лучший, кого ты можешь на это поставить?

— Фред полностью в порядке.

— А как относительно Тибодо? Того мальчика, которое всё время ошивается возле тебя…

— Стюарт Бови, каждый раз, как ты раскрываешь свой рот, вместе с запахом у тебя оттуда пахнет твоей неуверенностью. Сейчас же заткни пасть и слушай. Мы говорим о чахлом наркомане и фармацевте, который гуся не способен напугать. Ты дашь мне на это «аминь»?

— Эй, аминь.