Под крылом доктора Фрейда

— Фу, ерунда какая… — Таня поморщилась. — Ну, значит, точно у меня что-то с башкой. Я всегда была атеисткой.

— В нашей стране многие были раньше атеистами. Кто атеистом, кто коммунистом, — заметила Альфия. — А потом многие стали верующими.

— Я в церкви ходила только как в музеи, — сказала Таня. Она подняла глаза на Альфию, и врач увидела в них сомнение. — Можете делать со мной, что хотите, но я вам не верю.

— Не верите тому, что я рассказываю о вас? Или не верите тому, что любили Бога?

Таня помолчала.

— Знаете, я устала.

— Мы скоро закончим, но все-таки ответьте на мой вопрос.

— Я не знаю, как вам ответить. Я сейчас никакого религиозного чувства не испытываю. Но я не думаю, что у вас есть какой-то резон меня обманывать…

— Поверьте, что нет.

— Я не верю, что у меня психическое заболевание. Я всегда была очень в этом смысле здорова…

Альфия улыбнулась.

— Знаете, об этом мы не будем пока говорить. Ведь люди не болеют психическими болезнями с рождения… А многие и не лечатся, даже когда уже явно больны.

— Я понимаю, что вы хотите сказать, и все-таки я не согласна, что больна.

Альфия сделала несколько пометок в блокноте, переменила тему.

— А что это у вас? Какие-то красные пятна на коже? Прямо до локтя. У вас кожное заболевание?

Таня отмахнулась.

— Это пустяки. Аллергия. Я порезала палец. И ваша медсестра намазала мне ранку йодом. Хотя я предупреждала ее, что не переношу йод.

— Так было и раньше?

— Да. Но это неважно, я знаю, что дня через два пятна исчезнут.

— У вас аллергия именно на йод?

— Да. Уже довольно давно.

— А на другие лекарства?

— Нет.

— А на запахи?

— Нет. Хотя я очень остро чувствую запахи. Есть те, которые я очень не люблю.

— Какие же это запахи?

— Специфические. Формалин, эфир, хлороформ…

— А духи?

— Нет. Хорошие духи я люблю.

— Еще немного побеседуем, и я вас отпущу. Ваш муж немного рассказывал мне о ваших опытах. Разве сама идея вызвать у живого существа любовь искусственным образом не безумна?

— Совсем не безумна. Это такой же эксперимент, как и другие.

— Поясните, пожалуйста.

— Ну, например, действовать препаратами серы, сульфаниламидами на воспаление, по сути, ускоряя физиологическую реакцию, — не безумие? А воздействие йодистыми препаратами на мозг, вызывающее любовь, по сути дела, тоже физиологическую реакцию, вы считаете безумием?

Альфия задумалась.

— Сульфаниламиды, насколько я знаю, действуют не на воспалительную реакцию, а на микробы.

Таня горячо возразила:

— Ну пусть на микробы. Но есть много препаратов, которые действуют на иммунитет. Но иммунитет ведь тоже физиологическая система? Это допустимо?

Альфия внимательно следила за ходом ее мыслей.

— Иммуномодуляторы действуют в рамках одного организма. А вызывая в организме любовь, вы влияете и на кого-то другого. Хорошо, если это будет любовь к абстракции, например к Богу. А если к другому человеку, которому эта любовь совсем не нужна? Вы стоите на том же пути, что и разного рода колдуньи, готовящие приворотные зелья. Вы никогда об этом не задумывались?

— А разве применение психотропных средств действует только на одного индивида? В окружении человека в среднем около пяти-семи других людей. Это родители, муж или жена, дедушки-бабушки и дети. И поведение всех этих людей тоже меняется в зависимости от поведения больного.

— Но наши лекарства действуют на психику, нормализуя ее работу. Во всяком случае, мы стараемся, чтобы было так.

Таня усмехнулась.

— Если вы будете до конца честными передо мной и перед собой, то признаете, что лекарства не всегда идут больным на пользу.

Альфия почувствовала раздражение.

— Но я же сказала, что мы стараемся. Если лекарство подобрано правильно, оно должно помочь.

Таня подловила ее на слове.

— Так ведь и мы стараемся. Почему вы отвергаете создание такого лекарства, которое может изменить саму природу человека?

«Как, оказывается, она умна! — удивилась Альфия. — Мне приходится напрягаться самой, чтобы вести с ней достойный диалог».

— Повысить уровень любви — это не означает снизить уровень агрессии, — сказала доктор. — Ваш муж рассказывал мне, что некоторые подопытные животные впадали в такой раж, что загрызали друг друга насмерть. Любовь и агрессия. От ненависти до любви — один шаг. Не мной это придумано.

— В этом-то все и дело, — вздохнула Таня. — Мы ведь стоим в самом начале пути. И, может быть, нашей жизни не хватит, чтобы завершить работу.

Альфия снова записала что-то в блокнотик.

— Я не хочу вас обидеть, но мне уже несколько раз попадались больные с огромным набором доказательств того, что знают, как победить рак. При этом они говорили только о раке. Не было ни одного, кто предложил бы средство лечения саркомы, меланомы… Только рак. И знаете почему?

Таня приуныла: «Мне никогда не убедить психиатров, что я не больна. Никогда не думала о таком конце. Неужели крышка?»

— Потому что рак — у всех на слуху. Знаете, что рассказывала мне моя первая пациентка? Что она — дочка Ленина и Розы Люксембург.

— Почему же Люксембург, а не Арманд?

— Вы правильно подметили. Потому что о любви Ленина к Арманд в то время еще никто не знал.

Таня быстро прикинула.