Под крыльями Ворона

Рею пришлось повзрослеть очень рано ‑ в казармах не было места детям. Он быстро научился нести ответственность за свои поступки, его живой и пытливый ум постоянно анализировал поведение других людей и очень скоро стал виртуозно ими манипулировать. Уже в шесть лет мальчик мог легко скрыть свои чувства, он становился всё менее искренним день ото дня, потому что взрослые мужчины считали, что это правильно, что молчать, когда больно, обидно или страшно, это признак силы. Двадцативосьмилетняя Мао долго не могла понять этого странного ребёнка: её собственный сын был на три года старше, но капризничал, обижался и ревел белугой как и все дети. Рей никогда не плакал. И почти никогда не разговаривал. Зато мальчик много читал ‑ фактически, книги стали его единственными собеседниками. С сыном Мао Рей так и не поладил, хотя их часто оставляли вместе, мальчики просто сидели по разным углам, занимаясь каждый своим делом, не ругаясь, но и не подружившись.

Через некоторое время Мао начала ловить на себе любопытные и изучающие взгляды. Каждый раз, когда она в течение рабочего дня или после смены приходила к сыну, Рей прятался за книгой, делая вид, что вообще не существует, а сам исподтишка посматривал на них. Сперва женщина никак не могла понять, в чём дело, что с ней не так, раз она привлекает столько внимания.

Ответ пришёл неожиданно. Однажды в небольшую комнату рядом с расположением отряда быстрого реагирования, где обитали мальчики, пока родители работали, вошёл высокий мужчина в мундире и со значком командира отряда. Мао непроизвольно прижала к себе Ру, а вот Рей наоборот вскочил и подбежал к нему. Остановившись в паре шагов, мальчик взглянул на мужчину снизу вверх и улыбнулся. Мао никогда прежде не видела, чтобы этот ребёнок так искренне улыбался кому бы то ни было ‑ его обычная улыбка была не более чем поднятием уголков губ, глаз она не касалась. Теперь же в чёрных глазах плясали весёлые чёртики. Они радостно размахивали фонариками, лукаво приглашая взрослого с головой нырнуть к ним в тихий омут.

‑ У нас срочное задание, сегодня на ночь останешься здесь, ‑ строго произнёс мужчина.

Эти слова как порыв ветра всколыхнули и погасили золотые искорки в глазах ребёнка, хотя на худом лице не дрогнул ни один мускул.

‑ Да, отец, ‑ ровно произнёс Рей. ‑ Удачи.

Именно тогда Мао поняла и причину необыкновенно взрослого поведения, и смысл изучающих взглядов. Рей отчаянно нуждался в том, что другой ребёнок принимал как должное и само собой разумеющееся: в проявлениях любви, во внимании, в заботе взрослых. Он пытался обратить на себя внимание, пытался заслужить похвалу, но спасение многих людей всегда перевешивало нужды одного ребёнка, даже такого одинокого и потерянного.

В средней школе Рей доставлял такое огромное количество проблем, что вся «Аврора» готова была дружно взвыть. Его табель успеваемости не выдерживал никакой критики: по всем академическим дисциплинам шли ровные ряды пятёрок, а вот в графе «Поведение» стоял большой жирный прочерк. Учителя отказались ставить даже двойку, заявив, что её тоже заслужить надо. Рей не разговаривал на уроках, не бегал по коридорам, даже в драки ввязывался только в крайнем случае. Зато он обладал огромным багажом знаний и весьма извращённым чувством юмора. Например, переубедить его, что естественный цвет кожи его задиристому однокласснику идёт больше, нежели синий, так никто и не сумел. А краска всё равно отмылась. Через три месяца. За эту выходку Ричард так всыпал приёмышу, что Рей некоторое время старался сидеть как можно меньше и не спать на спине. Зато он добился своего ‑ все эти коленца так и кричали «Заметьте меня!»

С годами нрав молодого учёного немного успокоился, он уже не стремился обратить на себя внимание всех окружающих, но вот его стиль вождения по большей части так и остался подростково-агрессивным с тех времён, когда он впервые сел за руль.

Впрочем, Мао он довёз до дома в целости и сохранности, удостоверился, что женщина зашла в квартиру, и только после этого они с Евангелиной отправились домой.

Глава 10 Первый закон робототехники

Бледные пальцы с длинными когтями сжали манипулятор. Тонкая, раскалённая добела игла потянулась к повреждённой микросхеме. Осталось перепаять только этот участок и заново перенастроить протоколы эмоций ‑ андроид начал демонстрировать агрессию не только по отношению к людям, но и посмел напасть на своих создателей. Он хотел уничтожить победившего его андроида. Победить любым способом, наплевав на всё прочее. Его больше не заботила миссия, не волновали никакие последствия. Искусственный интеллект вывел новое для себя чувство ‑ жажду мести ‑ и полностью сконцентрировался на этой новой для себя эмоции.

Механические пальцы чуть заметно дрогнули. Рука, безвольно лежавшая на столе, взметнулась, схватила небольшое существо за голову, стиснула. Лердир запищал, засвистел, защёлкал, попытался вырваться. Сейнт даже не повернул головы, лишь сильнее сжал пальцы.

Свист становился пронзительнее, выше, поднялся до ультразвука. И оборвался.