Под крыльями Босфор

В Севастополе не стал задерживаться. Поплавки наши еще не готовы, да и не нужны они больше. Неужели мы во всем Константинополе и его окрестностях площадку не найдем для приземления? Поэтому и сидеть здесь не стал. Переночевали и в путь. Единственное, так это Маяковский сразу же после приземления снова в город на почтамт отпросился. В столице-то ему не удалось с аэродрома вырваться – слишком быстро мы оттуда убрались. Отпустил его со спокойным сердцем. После последних публикаций в газетах его только ленивый да абсолютно безграмотный не знает. Растет популярность поэта и журналиста в народе. Так что можно ни патрулей не опасаться, ни лихих граждан по ночной поре. С последним я, конечно, погорячился, но попробуй его этим фактором на месте удержать.

Заправились под горловину, взлетели. Перед взлетом отдал управление помощнику – пусть тренируется. Над маяком развернулись в сторону Босфора, штурман уточнил курс, и мы потелепали потихонечку с набором высоты до полутора километров на Константинополь.

Через два с половиной часа полета пришлось карабкаться еще выше. Впереди сплошной серо-синей стеной встал грозовой фронт. Забрались на четыре тысячи метров, и все равно визуально показалось недостаточно. Выше уходить не стали, народ здесь нетренированный, даже к таким высотам непривычный. Сидят, сопят, побледнели – сразу видно, что дышать нечем, кислорода не хватает. Развернулись вправо и пошли вдоль фронта.

Однако ошибся я. Не все такие слабые. В грузовой кабине громкие вопли восторга слышны. В очередной раз Маяковский свой темперамент проявляет. И есть отчего! Слева, на фоне черно-фиолетовой, клубящейся мраком стены ослепительными росчерками полыхают молнии. Завораживающая красотища! Только держаться подальше от такой красотищи желательно. Ну мы и держимся, уходим и уходим на северо-запад. А справа вдалеке еще проглядывает синее море, все в золотистых росчерках пробивающегося через тучи солнца. Через полчаса я начал беспокоиться, еще через полчаса вообще заерзал на сиденье. Нет, так-то топлива нам хватает с запасом и до Константинополя, и еще назад можем вернуться. А вот с такими отклонениями от основного маршрута, да еще и с непонятными прогнозами по погоде… Да этому грозовому фронту конца и края не видно! Сколько еще так лететь? Да еще и видимость вокруг начала портиться. А фронт все не заканчивается, так и стоит сплошной стеной, что вверху ему конца и края не видно, что впереди. Да еще и начинает сверху вперед выгибаться, шапкой своей словно козырьком накрыть хочет. Приходится еще сильнее смещаться вправо, уходить в сторону от него. И что делать?

Пора принимать решение – разворачиваться и возвращаться, уходить назад, в Крым. Так и сделал бы, даже уже и воздуха набрал, и командовать собрался, да вот штурман помешал. Как раз в этот момент и доложил:

– Впереди через полчаса полета Констанца!

Однако… Ладно, летим пока дальше. Если что, в Румынии сядем. Они же вроде бы как нам союзники? Констанца – тоже неплохо. Тем более я там никогда не был…

А фронт тоже на месте не стоит, наступает на пятки, поджимает потихоньку. И мы все сильнее и сильнее сдвигаемся к востоку. И внизу слишком уж нехорошо – море совсем разбушевалось. Валы под нами серо-черные, седые пряди так и мелькают. И мы это с высоты прекрасно видим. Здесь, на высоте, в стороне от туч и то полет неспокойный, то и дело трясет и мотает – приходится постоянно штурвалом ворочать. А что тогда там, у поверхности творится? Хорошо еще, что ни одного корабля за все это время не заметили. Или их предупредить успели, или просто кому-то сегодня повезло в порту остаться. А вот нам не повезло с погодой. И метеослужба почему-то не предупредила нас перед вылетом. А ведь был я на командном пункте перед вылетом, был. И метеоролога нашего, то есть училищного, видел. «Хо-орошая погода по маршруту», говоришь? Ну, погоди? Вернемся, я тебе холку-то намылю за такой прогноз…

Вот и берег! Сразу стало психологически легче, спокойнее как-то. По береговой черте определяемся на местности. Оглядываюсь на штурмана, смотрю – он расчетами занят. Выжидаю минуту и вновь оглядываюсь через плечо. О, как раз наш навигатор с расчетами закончил. Ну?

– Командир, Констанца осталась сильно левее. А до Качи чуть меньше двухсот миль, – правильно понимает вопрос в моих глазах Федор Дмитриевич. Спохватывается и уточняет: – Четыреста верст без малого.

– А до Константинополя?

– Чуть больше, – отвечает штурман, даже не задумываясь над ответом. Похоже, уже все просчитал. – Если в верстах, то четыреста двадцать. Что туда, что до Качи почти одинаково.

И смотрит выжидающе. Да сейчас все на меня в экипаже так смотрят. Даже умудряюсь боковым зрением заметить торчащие из грузовой кабины чьи-то головы. Небось удивляются вопросу про Константинополь. А это я для себя и про себя же наше текущее местоположение пытаюсь отметить. У меня в голове тоже как бы воображаемая карта имеется.

– Как думаете, Владимир Владимирович, какое решение принимать? – пусть и помощник голову поломает. Посмотрим, какое решение примет.