Под крестом и полумесяцем. Записки врача

Краем глаза Блёстов отметил, что Монолиза уже здесь и сейчас, как выражался смекалистый Перлз: стоит и ждет подвига, что свойственно дамам всех эпох и народов и дает их рыцарям право на приставку «моно», пусть даже с другими прозвищами. Николаев бессмысленно хватал лежавшего то за руку, то за ворот и поминутно приподнимал ему веки в надежде, что это поможет, как помогало одному сказочному герою, однако под веками было белым-бело, с прогалинами собачьей желтизны.

Блёстов разодрал на мужчине пальто, сел на корточки, хотя удобнее было бы встать на колени, сложил себе ладони («чтобы не сложить тебе», – пролетела, кукуя, циничная мысль) и приступил к чуду оживления человека.

– Молодчина какой, – дышали вокруг.

Шапка съехала Блёстову на глаза, он вспотел, переходя от бледной, в малиновых точечках, груди к губам – и обратно. О марлевых повязках и носовых платках от гигиены и для профилактики Блёстов не вспоминал. Он работал как заведенный – мечтая, моля об удаче: это был он, Блёстов, как он есть, здесь и сейчас, и этот законченный образ запечатлевался в сознании взволнованных зевак бетонным гештальтом, среди которых была и та, ради которой он, собственно говоря, и старался; вот еще немного… Мужчина вдруг дернулся и начал кашлять; тогда, заслышав этот кашель, Блёстов напрягся сверх мыслимого, надавил и оглушительно пукнул.

Горное эхо, пронзая толпу вокруг тела, разлетелось по станции.

Спасенный шевелил руками и ногами, понемногу садился; к нему уже направлялись настоящие халаты с чемоданами, а Николаев радостно и негромко напевал фамилию родоначальника гештальта.

– Остановись, мгновенье, здесь и сейчас, – сказал он Монолизе, которая покраснела и улыбалась, глядя в сторону.

Блёстов распрямился. Поправил шапку.

– Вы молодец, – говорили ему, – как ваша фамилия?

Блёстов замотал головой и начал пятиться в двери подоспевшего поезда.

Николаев крикнул фамилию, но другую, не Блёстова, а все того же ученого аналитика.

Оживший же поглядел под себя. Он сидел, по-собачьи встряхивался, не в силах понять, где это он здесь и что будет сейчас.

© Июнь 2004

Последний полустанок

Эвтаназия – умерщвление из гуманных побуждений в безнадежных случаях.

Терапевт

– Здравствуйте, ваши анализы готовы. Пожалуйста: клинический крови… моча… сахар… яйцеглист… Тоня, поищи его РВ. Вот, все на месте. Теперь идите к заведующей в тридцать четвертый кабинет, возьмете у нее номерок к эвтанологу.

– Как, уже к эвтанологу? Я еще окулиста не прошла.

– Окулист болен. Все время на больничном, просто бедствие. Тоже кандидат…

– Доченька, мне бы к ифтанологу…

– Номерки дает только заведующая, надо у нее записаться. За неделю вперед. Очень много больных, а специалист один.

– Я не понимаю – почему меня сразу к эвтанологу?

– А вы к кому бы хотели?

– Откуда мне знать? Это вы должны разобраться! Говорят, мою болезнь хирург лечит…

– Ну вы же видите – вот, хирург написал: противопоказаний к посещению эвтанолога нет. Чего вам еще нужно? Идите себе в тридцать четвертый кабинет…

– Да не пойду я туда!

– Ваше дело. Учтите, скоро вы не то что в тридцать четвертый кабинет – до туалета дойти не сможете. Придется вызывать эвтанолога на дом. В поликлинике он вам выпишет направление на импортный укол. А на дому вас никто колоть не будет, одноразовых шприцев и так не хватает. На дом выезжают с патронами, свинчаткой, молотком…

– Я жаловаться буду! воевал, участвовал… а мне – молоток! Мне, если на то пошло, этот укол вообще бесплатно положен…

– Ладно, прощайте. Следующий!

Очередь

– Кто крайний?

– Здесь по номеркам.

– А мне назначили.

– Здесь всем назначили.

– Я участник и инвалид!

– Я тоже блокадница. Раз вы участник, будете за мною.

– Господи, сделали бы для них специальный день! Лезут и лезут, полтора часа уже сижу.

– Вы бы помолчали. Вы молодые, мы в свое время постояли, теперь вы постойте.

– Скажите, он быстро принимает?

– Как когда. Доктор хороший, внимательный. Всегда выслушает, пошутит. У меня соседка пришла без талончика, так он не отказал, принял.

– И что?

– Уж третий день как схоронили.

– Вон оно как. И чем он ее?

– Врать не буду, не знаю. Вроде был в аптеку завоз, рецепт выписал. Тут уж как повезет.

– Да, так вот работаешь, работаешь – и что имеешь?

– Те, кто с деньгами, в кооператив идут. Там-то культурно, с музыкой, с цветами. Диагноз торжественно зачитывают.

– Вот лежал я в больнице, так там профессор-эвтанолог обход делал. Вот это специалист! И чувствуется, что старой закалки. Русский интеллигент, понимаете? Шутит так, всех «батеньками» называет. Справа от меня лежал один, и профессор даже не дослушал, что ему доктор лечащий докладывал. Ему-то все с одного взгляда понятно. Вынимает два пятака и со смешком кладет соседу на глаза. А после как-то так хитро нажал – никто и не заметил. А сосед уже того, царствие небесное. Это я понимаю!

– Говорят, где-то даже попа приглашают.

– Куда нам. Мы уж сами с утречка в церковку сходим, а потом – сюда.