Под кодовым названием «Эдельвейс»

– А как же иначе? Разумеется, если вы этого хотите…

– Да, я этого хочу. Я много чего хочу. И в первую очередь хочу, Кристина, чтобы вы имели на плечах собственную голову.

– Не понимаю…

– А это понять не трудно. Что такое своя голова? Это собственные мысли, собственные представления, собственные принципы… Собственные!

– И они у вас есть?

– Не обо мне речь… Я хочу сказать: если человек подпадает под чуждое ему влияние и живет чужими – даже не мыслями, – простейшими, как инфузория, лозунгами, то разве он не теряет способность мыслить, а значит, и свою человеческую индивидуальность? Такой человек вроде бы и носит свою голову, а на самом деле бесповоротно потерял ее… А мы с вами видим, как это делается на практике. Сколько немцев сложили уже свои задурманенные головы под березовыми крестами!

– К чему вы клоните?

– К чему? Хейниш подарил вам «Майн кампф» и вы пообещали выучить эту библию «Третьего рейха» назубок. А мне не хочется, чтобы вы стали похожей на болванов. Носите, Кристина, голову на плечах, а не просто очаровательное украшение.

– Не слишком ли смело вы разговариваете, господин оберштурмфюрер?

– Ибо вынужден.

– Что же вас принудило?

– Обстоятельства.

– А вы не откровенны, Вилли! Хотя обещали…

– Возможно. Тема эта действительно скользкая. Посему перейдем к конкретному и определенному. Надеюсь, дневник Мюллера вам кое-что напомнил. Некоторые эпизоды… Теперь кое-что напомню я. Это вас не пугает?

Чувствовалось, что Майер волнуется. Он переступал черту, за которой «собственные головы» снимают ножом гестаповской гильотины. Но и Кристина не осталась безразличной: такой острый разговор возник у них впервые. И самое любопытное – по инициативе оберштурмфюрера. Хотя и раньше случались двусмысленные намеки, но они не были высказаны с такой однозначной прямотой.

– Расскажу я вам интересную бытовую историйку, – неторопливо начал Майер. – Жил-был некий заурядный обер-лейтенант. У него была невеста по имени Эльза. Она тоже самоотверженно служила рейху, но не на русских курортах, а в сердце Франции – Париже. И решила невеста сделать жениху хороший подарок. А что более всего тронет сердце бравого вояки с боевым крестом на груди, как не ящик прекрасного французского коньяка всемирно известной марки «Мартель» и лайковые перчатки от «Диора», в которых удобно держать хлыст. Жених, ясное дело, растрогался и решил достойно отблагодарить невесту. А чем может поразить парижскую модницу фронтовой вояка? Разве что изысканным оружием?.. И вот Мюллер раздобыл изящный «вальтер» чуть больше игрушечного сувенирного пистолета. Он великолепно подошел бы к венецианскому зеркальцу и флакончику духов «Шанель» в супермодной сумочке из обезьяньей шкуры! Образцовый сувенир с фронта!.. В тот фатальный для Мюллера вечер подарочный «вальтер» был при нем. Я видел его собственными глазами, обер-лейтенант советовался со мной…

«Почему Вилли завел разговор про пистолет?» – обеспокоенно подумала Кристина.

– Экспертиза установила, что пуля, вынутая из тела Мюллера, именно из «вальтера» подобного игрушечного образца. А пистолет, из которого был сделан выстрел, не нашли… Возникает вопрос: не хвалился ли в тот вечер своим пистолетом Мюллер еще кому-нибудь? Если так, то этому «кому-то» сейчас очень небезопасно…

Майер искоса глянул на шарфюрера Бергер. Фрейлейн слушала с интересом, но спокойно. Вилли был доволен, что не случилось истерики. Шарфюрер Бергер – кремешок, из которого нелегко высечь искру откровения. Что ж, придется твердо придерживаться избранного курса…

– Позвольте, Кристина, прибегнуть к элементарной логике. Вопрос: куда мог деться пистолет Мюллера? Ответ: вероятнее всего, обер-лейтенант подарил его. Это была его идефикс, а сам он барахтался в штормовых волнах коньяка. Второй вопрос, вытекающий из предыдущего ответа: кому подарил? Тут сомнения нет: безусловно, женщине, ибо пистолет и предназначался в подарок даме. Третий вопрос: какой даме? Ответ: непременно такой, перед которой блекнет краса его возлюбленной Эльзы. Итак, приходим к банальному выводу: «шерше ля фам»[18], к поиску женщины с особой приметой – редкой внешностью.

Кристине поневоле вспомнились слова оберштурмбаннфюрера Хейниша: «Боже мой, какой глупец берет в разведку очаровательных девушек? Красота – это особая примета, которая каждому бросается в глаза, а значит, опасная. Разведка – это дело сереньких и неприметных».

– Почему же в свое время, – с наигранной ленцой спросила Кристина, – вы не изложили свои логичные с примесью психологических экскурсов размышления господину Хейнишу? Такая интригующая версия, да еще с банальной развязкой…

На лице Майера мелькнула и сразу же пропала одобрительная улыбка. Он продолжил:

– Самое интересное – дальше. Вы, Кристина, последняя, кто видел обер-лейтенанта живым. Простое совпадение? Случайность?

Фрейлейн засмеялась.

– Вилли, вы просто чудо! Неужели вы считаете…

– Я не считаю, – поправил он. – Я анализирую.

– А не ослабла ли у вас, господин оберштурмфюрер, память? – лукаво спросила фрейлейн. – В этом случае могу и я кое о чем напомнить.

– Интересно, о чем?