Под камнями

Они стояли не шевелясь, пропуская через раз вдох, только собственное сердцебиение отвлекало их, теперь оно казалось слишком громким.

Где-то далеко раздавались ритмичные, жесткие, размеренные звуки ударов, ошибки быть не могло. Они выдерживали определенный темп, задавая такт, превращаясь в дьявольскую музыку тьмы.

Поли подняла ошарашенные глаза на Дейва в поисках ответа, которого у него не было.

– Идем максимально тихо! Фонари приглушить! – подытожил парень, сжав пистолет. Это было уже на уровне рефлекса; с раннего детства он участвовал в экспедициях, сначала с отцом, по большей части в пустынях Египта, обжигаясь солнцем и утопая в бескрайних песках. Потом, в университете на археологическом, пропадал в горах Чогори, исходив восьмитысячник вдоль и поперек. Он углубился настолько далеко в прошлые миллионы лет, что перестало хватать истории становления жизни на земле, не говоря уже об истории становления человечества, и тогда Дейв уткнулся в вопросы сотворения мира в самых разных ипостасях и вариациях. Как раз тогда судьба случаем свела его с Поли, а потом и Бэдом. С тех пор жизнь заиграла всевозможными красками, и рукоятка «макарова» стала практически продолжением его руки, он был готов даже во сне к любому повороту событий, а пока рядом были эти двое – таких событий хватало.

Они ступали практически бесшумно, приближаясь к барабанам. Ритмичные, враждебные звуки, непонятно откуда взявшиеся в темноте подземелья, не несли в себе никаких положительных эмоций.

– Вы заметили, что нет других ходов? – Поли опять остановила Дейва, когда мерзкий шум казался совсем близко. – Нам некуда отступать.

Все остановились, оценивая свое положение, пытаясь найти варианты, но их не было. Пещера была просто входом, коридором, без других проходов, как это обычно бывает в природных, естественных ходах, которые ветвятся словно деревья, а за спиной был завал. Тупик.

– Что-то предчувствие у меня плохое, даже паршивое, – покачал головой Бэд.

– Ладно, надо попробовать, давайте тихо, но быстро, – в душе Дейв молился, чтобы это были не ритуальные пляски кенгуру, он был готов на что угодно, но встречаться опять с ними желания не было от слова совсем.

Напряжение нарастало с космической скоростью. Свет фонарей погас, и теперь они шли в полной темноте, чтобы не привлекать ненужное внимание, и наконец уперлись в развилку, где туннель расходился на три одинаковых коридора, зеркально ответвляющихся от главного в разные стороны.

– Может, мы не будем нарываться? – с надеждой спросил Бэд, указывая на ход, противоположный от раздававшихся звуков.

Возражений не было.

Чуть слышные шаги скрылись в темноте, в туннеле, который уводил их вверх, скалистым, уже заметно более узким коридором. Удары не отдалялись, оставаясь рядом, но меняли местонахождение. Теперь они были сбоку, стуча четко за стеной. Пульс бил в горле, синхронно подземной музыке, дыхание давало сбой, обстановка накалялась.

Наконец они ступили на небольшой открытый выступ, куда и вел выбранный ими путь. Площадка служила своеобразным смотровым балконом, под самым сводом потолка. Им открылся вид на небольшую арену внизу, где под ритмичные удары проклятых веками барабанов стадо «кенгуру» в отвратительном ритуальном танце жертвоприношения расчленяло своего сородича.

Избранный собрат лежал на плоском желтом ритуальном камне, залитом багряной кровью, посреди зала. Три особи, стоявшие чуть в отдалении, в углу, били в деревянные кривые черные барабаны своими отвратительными хлыстами-щупальцами. Барабаны больше походили на полые пни, из которых топорно вынули середину и натянули на полость кусок криво оторванной кожи, и никто из зрителей на балконе не хотел знать, чья именно эта кожа. Но она была не черной, не зеленой, как щупальца существ, а серо-желто-коричневой, с рваными краями, которые высохли и закрутились в трубочку.

Зрителей было около десяти; обступив камень, они медленно покачивались в ритм ударов, склонив головы, перед главным палачом, который наносил удар за ударом по уже безжизненному телу. Черепные морды, блестевшие в тусклом свете огня, не могли выдавать никаких эмоций, что делало действо еще ужаснее. Расчлененная масса обливалась кровью и зеленоватой гнилостной слизью.

Поли оцепенела, проглотив вопль ужаса и отвращения, закрыв рот руками, уставившись на чудовищную картину. Боясь издать хоть малейший звук, троица забыла, как дышать, а по спинам пронеслась липкая волна колючего холода. Все трое застыли в животном страхе от осознания столь отвратной встречи и возможности самим оказаться на этом камне, выдай они себя хоть малейшим шорохом.

Дейв, не отрывая взгляда, как завороженный, жестом указал на проход, ведущий дальше в темноту, в надежде пройти незамеченными.

Ступая, как по минному полю, боясь споткнуться или шевельнуть маленький предательский камень, который выдаст присутствие нежданных гостей, они медленно отступали обратно во мрак, теперь он был их единственной надеждой, еще недавно такой отталкивающий, а теперь такой желанный.