Под камнями

Обстановка становилась все больше невыносимой, она давила на мозг, проникая и тыкая в него своими невидимыми колючими щупальцами. Дейв непроизвольно дотронулся рукой до кобуры на поясе, словно хотел лишний раз убедиться, что оружие на месте, – так спокойнее. Каждый из них привык не расставаться с оружием ни на секунду. Он так и просидел, смотря в огонь, с пистолетом в руке, снятым с предохранителя. Практически растворившись в темноте ночи.

Утро облегчения не принесло, стало ненамного светлее, солнце еле пробивалось сквозь серо-зеленую дымку на небе и густую паутину крон деревьев, это не могло не напрягать. Небо казалось больным, взбухшим, будто вот-вот оно разразится гноем.

За утро они не проронили почти ни слова.

Покидав скудные пожитки обратно в рюкзак, Поли изучала карту, надеясь увидеть в ней что-нибудь новое, будто за ночь там должно было что-то появиться. Дейв раз двадцать проверил оружие и патроны, Бэд то и дело оглядывался и всматривался в темную гущу деревьев, нервно перебирая во рту зубочистку, чем несказанно бесил Поли.

– Подытожу… еще километров десять, от силы тринадцать, и карта закончится, дальше пойдут сюрпризы, она дальше есть, но понять практически невозможно, могу сказать только, что где-то есть горный хребет, река и много леса… все, – наконец молвила Поли, закусив губу.

Она долго думала, как сказать ребятам, что так и не смогла расшифровать карту дальше, даже примерно, а кроме нее, карты никто толком читать не умел. Негласно именно она отвечала за картографию, а эта мало того что практически разваливалась в руках, так еще и больше половины знаков и иероглифов в принципе не знало человечество. Если не знала Поли, не знал никто. В научных кругах каждый из них был светилом в своей области. Их находки, научные труды, книги и заметки стоили миллионы. Артефакты, которые они приносили из экспедиций, хранились на государственном уровне, под замками с грифом «секретно», отчего счета в банках неустанно пополнялись новыми нулями, но им было мало. У них было все для многочисленных экспедиций, но они раз за разом шли втроем, доверяя только друг другу и считая именно это залогом успеха.

– Ну, чем дальше, тем интереснее, – усмехнулся Бэд, сидя на траве в позе лотоса, доставая последнюю, бережно припрятанную сигарету и беря ее в зубы.

– Что там положено? Лабиринт Минотавра, проклятые пирамиды, ожившие трупы, Поли, все как ты любишь, да? – тут же подхватил товарища Дейв, пытаясь как-то разрядить обстановку, но по лицу девушки было видно: сделал он только хуже.

– Она тебе язык ночью отрежет или тушенку отравит, я те отвечаю, – уже шепотом, чтоб слышал только Дейв, добавил Бэд.

– А я-то че?

– Вот тогда у нее и спросишь, если успеешь, видишь, бесится уже дня два.

– Тайфун-то трудно не заметить, – с усмешкой глянул на товарища Дейв.

Дейв не упускал любую возможность поддеть сарказмом всех, кто попадает в поле зрения, и чудесным образом это всегда сходило ему с рук. Товарищи давно привыкли к его выходкам, а посторонние просто не решались идти против него. Он принадлежал к тому типу людей, которые плюют на всех и этим завораживают, они плюют на правила, на нормы, они сами по себе, они могут раздавать уверенность, как конфеты на Хэллоуин. Они не нуждаются в людях, но люди по итогу нуждаются в них. Такие люди не терпят критики, но, по правде сказать, и сами критикуют очень редко, давая людям свободу и требуя свободы взамен. Они не будут слушать советов, какими бы они ни были, просто по причине, что это говорит другой человек, а не они сами. Такие люди готовы кинуть вызов самому Сатане и не проиграть. Им нужны сражения, им нужны победы. Единственное, что их может убить, – это скука, рутина и бездействие, таким был и Дейв.

Вещи уже были собраны, место костра максимально замаскировано, закидано травой, мхом и ветками. Тянуть смысла не было, но каждый так или иначе непроизвольно хотел оттянуть момент. Неизвестность манила и отталкивающе пугала, как кошка, играя с жертвой, тянула к себе, маня злорадной усмешкой Чеширского Кота. Даже в воздухе чувствовалось напряжение, готовое разразиться разрядом электричества.

Каждому в голову лезли противные, как мелкий червь, мысли, что вернуться могут не все, они прошли десятки экспедиций, но это чувство было новым. Это называют предчувствием.

Бэд молча встал, закидывая на спину рюкзак, безмолвно призывая всех следовать дальше. Просто кто-то должен быть первым.

Троица продолжила свой путь в непроходимую чащу леса, который проглатывал их, быстро скрывая в своем сумраке. В воздухе стояла влага, заполняя легкие на вдохе, распространяясь по венам и капиллярам. Воздух давил, ложился свинцом на плечи, как давила и гробовая тишина; в лесу так не бывает, а если и бывает, то ничего хорошего не предвещает.