Под чужим солнцем

Я слышу, как кто-то дышит, слышу приглушенный стон и отворачиваюсь к стене. Я думаю, что мне нужно держаться. Скоро все это закончится. Мне все еще стыдно из-за того, что я устроил, но в конце концов они меня отпустят. Дело лишь во времени, а оно воспринимается субъективно. Час может показаться минутой, а минута – часом. Но совсем скоро я выйду через эту дверь и оставлю все это за собой. Единственное, что мне нужно, это оставаться спокойным и сосредоточенным. Не впускать в себя все, что происходит вокруг. Я должен держать Валлина подальше от себя, уворачиваясь от его ядовитых стрел. Он может допрашивать меня, сколько ему будет угодно, болтать до тех пор, пока язык не начнет кровить. Я все равно никогда ничего не скажу.

Глава 22

Прозвучал звонок, я вышел со школьного двора и пошел по почти пустынным улицам на север. Сдвоенный урок обществознания был мне сейчас не по силам, да и сидеть одному за обедом не хотелось.

С того самого случая с трусиками Лизы каждый день в школе стал для меня адом. В классе со мной никто не разговаривал. Когда по биологии нужно было делать групповую работу, меня и Дритана, плохо говорящего по-шведски парня из Румынии, от которого воняло чесноком, никто не выбрал. Девочки сбивались стайками, шептались за моей спиной и строили мне страшные мины, а вчера какие-то девятиклассники крикнули, что мне еще прилетит. Наверняка это были друзья Лизиного старшего брата Тео, и они пообещали ему избить меня за то, что я сделал.

Папа не сказал ни слова о своем разговоре с директором, да и мне было все равно. А что он мог мне сказать? Мне не нравится, когда звонят из школы и мешают мне напиваться. Лидия, напротив, все время спрашивала, как у меня дела, но я не хотел разговаривать с ней о том, что произошло. Она была такой грустной с того дня, как уехала Мила, и я не мог добавить ей еще причин для печали.

Я сел на скамейку под деревом у края тротуара и, подобрав несколько камней, бросал их в проезжавшие мимо машины.

На другой стороне улицы возле открытой двери стояли какие-то коробки. Высокий парень в спортивном костюме пытался занести в дом одну из них, и это было так смешно, что я не выдержал и рассмеялся. Он был похож на типичного араба с накачанными мышцами, а вот бородка и брови были подстрижены, как у гомика.

– Помоги же мне! – сказал он, наконец поворачиваясь ко мне. Я обернулся, чтобы убедиться, что он обращается именно ко мне. – Я тебя колой угощу, – добавил он, опуская коробку на землю.

Так как делать мне было все равно нечего, я подошел. Он протянул мне руку.

– Реза.

– Дани.

Я приподнял одну из коробок и удивился тому, насколько она тяжелая.

– А что там?

– Я открываю спортзал, – сказал Реза и махнул рукой. – Самый лучший в Мальмё. Заходи – увидишь.

В помещении пахло свежей краской, на полу лежал толстый темно-серый мат. На стенах висели зеркала, повсюду стояли затянутые пленкой тренажеры. Я огляделся и кивнул на большие колонки.

– Клево.

– Вот тут, – сказал Реза, показывая на стойку. Там стоял компьютер, присоединенный к стереосистеме. – Звук бомба! – добавил он, включая Boom Boom Pow от Black Eyed Peas. От музыки запульсировала вся комната.

– Ну что, поможешь мне?

– Конечно, все равно делать нечего.

На то, чтобы занести все коробки внутрь, понадобилось время, так что, когда мы закончили, был уже час дня. Реза спросил меня, не хочу ли я фалафель с колой, и оставил меня одного, а сам пошел в киоск через дорогу.

Горячий фалафель был завернут в белую бумагу. Я съел его, наклонившись над стойкой, и спросил, когда откроется спортзал.

– В выходные, – ответил Реза гордо. – Сайт уже готов, а завтра выйдут объявления в газетах. Абонемент на месяц у меня на сто крон дешевле, чем в SATS.

– Если хочешь, я тебе помогу, – сказал я, кивая на запакованные коробки с протеиновыми батончиками.

– А тебе в школу не надо?

– Школа дерьмо, – ответил я, опуская взгляд.

Реза провел рукой по ухоженным, блестящим от каких-то средств волосам, и я подумал, что девочки сочли бы его красавчиком.

– Сколько тебе лет?

– Скоро четырнадцать, – соврал я, хотя до моего дня рождения оставался еще почти год.

– Можешь приходить сюда после обеда?

– Deal[5].

На следующий день сразу же после школы я отправился к Резе. Большинство тренажеров уже стояли на своих местах, но были по-прежнему обернуты пленкой, Реза дал мне ножницы и показал контейнер для мусора на заднем дворе.

Мы почти не разговаривали, но Реза разрешил мне выбрать музыку, а вечером, когда я собрался идти домой, он дал мне протеиновый батончик и сто крон.

– Это еще зачем?

– Ты работал, sahbi[6]. А за работу платят деньги. Если принесешь завтра форму, я покажу тебе, как работают тренажеры.

На следующий день, когда я вышел из раздевалки, Реза зашелся от хохота.

– Эй, дружок, – сказал он. – Ты – то, что ты носишь. Тебе надо раздобыть одежку получше.

Я почувствовал себя идиотом, стоя босиком в поношенной футболке и коротких красных шортах, которые мама купила мне для уроков физкультуры.