Под британским флагом

— Зарядить холостым погонную пушку! Подтянуть катер к борту! Приготовиться абордажной партии! — приказал я.

На нависелло нарываться на грубость не стали, сразу опустили паруса и подняли сардинский флаг — красный крест на белом фоне и по черной голове мавра в каждой четверти. Это они все никак не забудут, что Сардиния была под властью арабов.

Я сам отправился на нависелло. Для нас вооружили штормтрап. Экипаж пять человек и три пассажира — синьор средних лет с длинными вьющимися черными волосами, которые смотрелись так красиво, что казались париком, и два слуги — оказывать сопротивление не помышляли.

— Мы — подданные сардинского короля, союзники англичан! На каком основании вы остановили нас?! — возмущенно воскликнул на плохом английском языке синьор, положив левую руку на позолоченную рукоять шпаги в черных деревянных ножных, которая висела у него на широком кожаном поясе с позолоченной овальной бляхой с крестом посередине.

— Вы нам больше не союзники, потому что подписали договор с французами, — заявил я на французском языке, стараясь коверкать слова.

— Наш король всего лишь был вынужден подписать с ними мир, иначе бы они уничтожили нас всех! — эмоционально проинформировал меня подданный сардинского короля на прекрасном французском языке.

— Мне сказали, что вы перешли на сторону французов. Я арестовываю ваш корабль. Отведу к адмиралу, пусть он разбирается, — изображая туповатого вояку, сказал я.

— А где ваш адмирал? — спросил он.

— Блокирует Тулон, — сообщил я.

— Надеюсь, вы высадите меня на берег?! — слащаво улыбаясь, произнес синьор. — У меня срочные дела в Кальяри!

— Никого высаживать не буду. У меня приказ арестовывать всех врагов, — продолжил тупо настаивать я. — С вещами на катер!

Сардинец еще пару минут орал, что я не имею права так поступать с благородным человеком, угрожал мне расправой на земле, воде и небесах, но поняв, что ничего не поможет, скривился, как обиженный ребенок, и приказал слугам собрать его вещи. Вскоре они подошли к трапу с вещами синьора. Один из слуг держал под мышкой шкатулку из черного дерева и с золотой росписью.

— Что в шкатулке? — спросил я.

— Там моя личная переписка, — ответил сардинский синьор. — Надеюсь, вы не будете читать чужие письма?

— Почему не буду?! Обязательно буду! — забрав шкатулку, пообещал я.

— Надеюсь, вы знаете итальянский язык так же хорошо, как французский! — язвительно произнес он.

Корсиканцы, слушавшие наш разговор, улыбнулись. Они не понимали, зачем я изображаю плохое владение французским и незнание итальянского, но раз делаю так, значит, надо.

В шкатулке было письмо сардинского короля Виктора-Амадея Третьего губернатору острова, в котором последнего информировали о заключении пятнадцатого мая окончательного мирного договора с французами. Сардинцам пришлось отдать Ниццу и Савойю. Губернатору приказывалось быть готовым к возможному переезду королевской семьи на остров, воздерживаться от каких-либо враждебных действий по отношению к французам. С англичанами тоже вести себя предельно корректно.

Выслушав мой перевод этого письма, адмирал Джон Джервис произнес насмешливо:

— Хотят отсидеться в стороне, пока мы будет воевать за них! Что ж, пусть сидят. Как союзники, они гроша ломаного не стоили. — Затем серьезным тоном предупредил меня: — Я вынужден буду сказать им, что ты будешь строго наказан за арест их судна и вскрытие писем.

— Раз надо, так надо, — смиренно молвил я.

— Надеюсь, это дело не будет иметь для тебя более серьезных последствий, но если они пожалуются в Лондон… — он не договорил, потому что не знал, что могут выкинуть столичные чиновники.

— …у меня будут большие неприятности, — закончил я.

— Не большие, я прикрою, как смогу, но будут, — сказал адмирал и, растянув в крокодильей улыбке тонкие губы, спросил: — Какое наказание ты хотел бы получить сейчас?

— Быть отправленным на поиск призов, — не задумываясь, ответил я.

Надо ведь награбит побольше, чтобы было с чем сидеть на берегу.

43

Этот бриг водоизмещением тонн на двести пятьдесят и явно английской постройки мы заметили вчера вечером. Наверное, захвачен был корсарами и продан французскому купцу по дешевке. На Средиземном море местные купцы редко использовали бриги, потому что нужен сравнительно большой экипаж, который трудно нанять в военное время. Судно шло со стороны Марселя на юго-запад. Поскольку почти весь английский флот блокировал Тулон и некому было гонять французских купцов, в этой части Средиземного моря возобновилось торговое судоходство. Бриг шел днем и ночью, не опасаясь нападения. Точнее, ночью он дрейфовал, потому что ветра не было. Утром задул легкий южный, неся запах сухой травы. Мы шли немного быстрее брига. Его шкиперу это явно не нравилось, несмотря на французский флаг на нашем флагштоке. Правда, и особых действий, чтобы оторваться от нас, не предпринимал. К вечеру расстояние между нами сократилось до пары миль, и ветер опять стих.

— Попробуем ночью взять на абордаж с катера, — решил я.