Под британским флагом

Само собой, было приглашение и от семейства Гулд. Видимо, миссис Гулд кто-то подсказал, сколько призовых я получу, потому что у нее осталось всего две темы для разговоров — пора мне жениться и из Ребекки получится прекрасная жена. Я отшучивался, как мог. Ребекка меня забавляла, но рядом с собой по жизни я ее не видел. Тем более, что я посетил по приглашениям несколько достойных во всех отношениях семейств, в которых лучше кормили и были более симпатичные дочери на выданье.

Среди пригласивших был и капитан порта — седой крепкий мужик под шестьдесят, женившийся поздно. У него три страшненькие дочери, которые все никак не дождутся пожизненного лишения свободы. Сейчас в Англии с неженатыми мужчинами проблема. Они или в армии, которая доблестно проигрывает одно сражение за другим на материке, или на флоте, который ведет себя менее прилично и умудряется иногда побеждать. Есть еще тысячи французов, знатных и бедных. Убегали с родины быстро и налегке. Да и сеньорию в карман не засунешь. Эти, за редким исключением, никому не нужны. Разве что разбогатевший купчишка выдаст дочь за громкий и пустой титул. У дочерей капитана порта было преимущество: их отец решал, когда пакетбот отправится в обратный путь. Поскольку я не горел желанием мотаться по морям слишком часто, навещал девушек почти каждый день. За это время уже два пакетбота убыли на Средиземное море: один в день нашего прихода, а второй через две недели. Благодаря моим стараниям, наша очередь подошла еще через две с половиной недели. К тому времени уже была середина весны, и Атлантический океан не так часто буйствовал.

Я надеялся захватить еще одного французского корсара. Ради этого подошел поближе к Нормандским островам. Если бы покрейсировал там несколько дней, может, что и выгорело, но на борту был ревизор из Адмиралтейства, который мог доложить о таком пренебрежении своими обязанностями и риске, какому подвергалась его ценная особа, тем более, что из призовых ничего бы не получил. Пришлось идти дальше.

На подходе к Пиренейскому полуострову повстречали большой французский флот, который шел на северо-восток, наверное, в Брест. Мы заметили его издали и уклонились вправо, в открытый океан. Впрочем, нас никто не преследовал. Линейные корабли были слишком тихоходны, чтобы гоняться за люггером, фрегаты не могли идти так остро к ветру, а малые корабли не рискнули связываться. Или все было проще — приняли нас за своего корсара.

В Гибралтаре мне приказали высадить пассажиров, сдать почту и, не сходя на берег, следовать настолько быстро, насколько возможно, к командующему Средиземноморским флотом, который все еще блокировал Тулон. Адмиралу Джону Джервису не откажешь в упрямстве. А я уж было приготовился отправиться в обратную сторону и опять захватить приз. Пришлось мне подпрыгивать и переобуваться на лету.

42

Он принял меня на флагманском корабле «Победа». На адмирале был парадный мундир с орденом Бани на груди. Если бы не знал о любви Джона Джервиса к форме, решил бы, что меня встречают, как наследного принца. На мне тоже форма, причем чище и наглаженнее. В отличие от адмирала, я прошел школу советской армии и флота, где внешнему виду военнослужащего придавали больше значения и внимания, чем моральному облику.

— Прочитал в газете, как ты захватил французского корсара, — сообщил Джон Джервис таким тоном, будто ожидал от меня чего угодно, только не этого. — Думал, ты только за юбками умеешь волочиться.

То, что эти два процесса можно безболезненно совмещать, ему, видимо, даже не приходило в голову. Наверное, судил по себе. Насколько я знаю, с женщинами он проиграл все сражения.

— Я и раньше захватывал вражеские суда, причем некоторые вырезал из-под двух береговых батарей, только об этом не писали в газете, — сказал я.

— Купеческое судно и корсарский корабль — это не одно и то же, — возразил адмирал.

— Просто здесь мне не попадались корсары. Не успели, потому что вы доверили мне более опасное задание — перевозку почты, — не удержался я.

Тончайшие губы адмирала растянулись в подобие улыбки. Вы видели, как улыбаются крокодилы? Я тоже не видел, но уверен, что делают именно так, как Джон Джервис.

— Хорошо, будешь служить здесь, вести наблюдение за противником, — решил он. — Твой бывший капитан Дэвидж Гулд сказал мне, что ты владеешь французским и испанским языками.

— Да, — подтвердил я.

— Говорят, испанский очень похож на итальянский, и владеющий одним понимает другой. Так ли это? — поинтересовался адмирал.

Поняв к чему он клонит, я ответил:

— Я говорю и на итальянском.

— Надо же, сколько в тебе достоинств! — иронично воскликнул Джон Джервис. — Тогда у меня есть задание для тебя. Очень щекотливое дельце… — Он посмотрел на меня, ожидая реакцию.

— Какое именно? — задал я вопрос.