Под британским флагом

Я оставил в банке облигации, приказав переводить ренту на мой счет и использовать ее на покупку новых облигаций и акций Ост-Индской компании. Кстати, за девяносто лет акции подорожали более, чем на порядок. Если мои русские потомки не промотали их, то сейчас очень богатые люди.

39

Перед самым нашим выходом в обратный путь в Портсмут прибыл другой пакетбот — двухмачтовая трисельная шхуна, вышедшая из Гибралтара на два дня раньше нас. Грот-мачта у нее была сломана, одного матроса смыло за борт во время шторма в Бискайском заливе, скорее всего, утонул. Глядя на нее, у некоторых наших пассажиров настроение резко ухудшилось. Это были три мичмана и корабельные специалисты — помощники штурмана и хирурга, тиммерманы, парусных дел мастера, коки. Они должны были пополнить экипажи Средиземноморской эскадры. Им повесили гамаки в жилом отсеке для нижних чинов. Поскольку во время шторма всякие необязательные судовые работы отменялись, в том числе и проветривание гамаков, большинство пассажиров за весь рейс пробыли на главной палубе от силы несколько часов. Конец января и февраль — не лучшее время для плавания в Бискайском заливе. Да и в Ла-Манше было весело. Почти все время дул встречный западный или северо-западный ветер. Приходилось идти галсами, продвигаясь к цели очень медленно, а во время усиления ветра прятаться под берегом. Неделю простояли в бухте Плимута, пережидая шторм. Заодно пополнили запасы пресной воды и свежих продуктов.

Как ни странно, до Пиренейского полуострова проскочили удачно. Задул северо-восточный ветер, не очень сильный, который быстро пригнал нас к мысу Финистерре. Дальше люггер подхватил «португальский» норд, который лишь на траверзе мыса Сан-Винсент сменился штормовым западным. Под штормовым стакселем мы потихонечку понеслись к далекому испанскому порту Кадис, не доходя до которого с полсотни миль, нашли теплый умеренный восточный ветер и в полборта потихоньку пошли в сторону Гибралтарского пролива. У самого пролива юго-восточный ветер заставил нас подрейфовать двое суток, а потом сменился на юго-западный и вместе с попутным течением довел нас до порта назначения. Обратная дорога заняла у нас всего-то три недели.

Адмирала Джона Джервиса в Гибралтаре не было. Вместе с большей частью флота он блокировал Тулон. Делал это более ответственно, чем Хотэм, находился всего в нескольких милях от врага. Зато в порту был его приказ для люггера «Делай дело» взять почту и пассажиров и вновь отправиться в Портсмут. Как понимаю, решил сделать из нас полноценный пакетбот, работающий на линии Гибралтар-Портсмут. Впрочем, причин задерживаться здесь у меня не было. Дороти Деладжой находилась на последних месяцах беременности, поменяв любвеобильность на фригидность и капризность. Не знаю, как ее сейчас выносит муж, а меня хватило всего на час. После чего у меня появилась куча забот, которые мешали встретиться с ней. И мысли: а не пора ли завязать службу в военном флоте Британии? Возить почту и пассажиров за оклад коммандер в девятнадцать фунтов стерлингов в месяц — это не предел моих желаний. Как хозяин и капитан такого же люггера, работающего на Адмиралтейство на этой линии, я буду иметь намного больше. И никакой адмирал не будет мне указывать, чем заниматься.

40

Мы встретили этот люггер в начале Ла-Манша. Перед этим нас здорово потрепало, поэтому я без энтузиазма отнесся к сообщению вахтенного матроса о парусах на горизонте. Люггер шел не один, а вместе с трехмачтовым судном — барком водоизмещением тонн пятьсот. Судя по черным пятнам на парусах, барк занимался перевозкой угля. Груз этот сейчас перевозили только между портами королевства Британия, а люггер и барк шли к берегам Франции, скорее всего, в порт Сен-Мало, нынешнюю столицу французских корсаров. Я приказал поднять французский флаг и приготовиться к бою, объяснив экипажу последовательность наших действий.

Мы должны были пересечь курс французского люггера или шас-маре по носу на удалении более мили. Я приказал подвернуть влево, чтобы сократить эту дистанцию. На шас-маре приняли наш маневр за желание напасть и подняли французский флаг. Видимо, решили, что мы французские коллеги. Я не стал их разочаровывать слишком рано. Мол, подойдем поближе, разберемся.

На бак шас-маре вышли пять человек, вооруженные мушкетами и палашами. Наверное, собирались на словах прояснить ситуацию, а оружие прихватили, чтобы нам быстрее дошло. На палубе французского корабля собралось еще пара десятков вооруженных типов, но к боя явно не готовились. Уверены, что вопрос решится на словах.

Когда расстояние между кораблями сократилось до одного кабельтового, я отдал команду матросу у грот-мачты:

— Меняй флаг.

По правилам хорошего тона и международным инструкциям, перед первым выстрелом я должен показать свой настоящий флаг. Иначе мои действия будут расценены, как пиратские. На люггере увидели, что мы меняем флаг, но не придали этому значение. Они все еще были уверены, что повстречавшийся им шас-маре принадлежит французам.