Под бичом красавицы

— Я опасаюсь, что начавшиеся преследования не оставят мне времени, чтобы обдумать этот вопрос. Если удастся, я разделю участь моих товарищей по несчастью и уеду в Америку!

— Вы со средствами?

— Ровно настолько, чтобы добраться. Там я надеюсь найти какое-нибудь занятие. В Техасе живет моя тетка, у нее есть ферма. Это строгая, властолюбивая дама. Быть может, она наложит на меня свое иго, и я буду ее послушным рабом. Во всяком случае, это лучше, чем находиться на военной службе под грубой властью невежественного начальства.

— Вы странный человек, — решила баронесса Ада, комично ужасаясь. — Вы, кажется, любите фантазировать?

— Трудно себе представить большего мечтателя, чем я, — сознался, улыбаясь, Федор, — мои странности удивляют многих.

Баронесса насторожилась.

— Так-так, я уже давно хочу познакомиться с каким-нибудь бешено-странным фантазером. Вы, кажется, принадлежите к их числу?

Молодой человек, покраснев, утвердительно кивнул головой.

— Да, баронесса, я настоящий сумасброд. Вы, конечно, лишь посмеетесь надо мной, если я вас уверю в том, что моя мечтательность снова воспрянула за те немногие часы, которые я нахожусь на курорте.

— Как так? — спросила она, по-видимому, равнодушно.

— Я боюсь, что вы рассердитесь, если вам сказать всю правду, потому что… просто потому, что вы сами являетесь причиной моей вновь пробудившейся мечты.

Баронесса Ада громко расхохоталась и впервые милое лукавство мелькнуло на ее лице. Она погрозила пальцем и нахмурила брови.

— В сущности, я должна была бы прекратить с вами разговор, но я хочу быть великодушной. Я выслушаю вас, продолжайте, пожалуйста. Вы возбудили мое любопытство, но я желаю знать всю правду, вы слышите?

Он немного испугался ее испытующего взора и спросил смущенно:

— Но, если вы рассердитесь?

— Тогда я вас просто прогоню, — сказала она, подперев голову ладонью.

Федор вздохнул.

— Сударыня, выслушайте мое признание и прогоните меня прочь. С тех пор, как я увидел вас, во мне проснулась моя безудержная страсть. Чувство, возбуждающее все мои нервы, сильнее разума. Когда я вижу женщину подобной вам красоты, мне хочется броситься на колени и смиренно преклоняться перед силой ее прелести. Но я, конечно, чувствую, как все это невозможно, я понимаю бессмысленность моего горячего желания, я знаю, что в ваших глазах я — дурак, но меня влечет страсть и делает меня рабом красоты.

— Или рабом самой женщины, вызвавшей вашу страсть, — прервала его баронесса дьявольским хохотом, показывая свои белые блестящие зубы. — О, молодой человек, вы не первый объясняетесь мне в подобных чувствах. Но это лишь хитросплетения. На деле же вы не согласились бы на такое рабство, привлекательное лишь в образах вашей воспаленной фантазии!

Он опять вздохнул, и его глаза приняли лихорадочное выражение.

— Я знал, баронесса, что вы насмеетесь над моими горячими страстными желаниями. Но, клянусь вам, я говорю правду: самое ужасное рабство под господством прекрасной женщины было — бы для меня величайшим блаженством!

Его темные глаза пылали пожирающим огнем и он с трудом скрывал свое внутреннее возбуждение.

— Как вы увлекаетесь, — насмешливо проговорила баронесса и засмеялась про себя. — Впрочем, вы были бы скверным рабом, если вы в молодые годы не смогли перенести тяжесть военной дисциплины.

— Но со мной обращались подло. Я служил грубым людям, а не такой знатной женщине, такой величественной богине, как вы.

— Но неужели вы думаете, что служить под женским скипетром и легче и приятнее?

— Что за вопрос, баронесса, — сказал, сверкая глазами, Федор.

Его нежная красота выделялась теперь особенно эффектно, и молодая женщина, уже совершенно повернувшись к нему, наблюдала за ним с возрастающим интересом.

— Значит, вы добровольно подчинились бы власти женщины?

— Прекрасной женщины, конечно, — уверял ее Федор.

— Например, моему господству?

Пламенная краска залила лицо молодого человека. На минуту у него захватило дыхание.

— Баронесса — вы шутите.

— Я не шучу, — сказала она холодно и строго, — напротив, я попрошу вас отнестись к моему вопросу вполне серьезно. Но я считаю своим долгом обратить ваше внимание на то, что я, в противоположность большинству женщин, чрезвычайно деспотична. Едва ли вы будете хорошо себя чувствовать в качестве моего подчиняемого: я требую слепого повиновения. Впрочем, я полагаю, что вы сами только в шутку предложили свои услуги!

— О нет, нет, конечно нет, — страстно вскричал Федор и, дрожа, пал на колени перед красавицей. — Неужели вы хотите отнять у меня только что обещанное величайшее счастье? О, баронесса, моя госпожа и королева, не гоните вашего несчастного раба, возьмите меня к себе, обращайтесь со мной, как вам будет угодно, дайте мне почувствовать всю силу вашего деспотизма, и я все-таки буду покорно служить вам, беспрекословно исполняя все ваши приказания. О, милостивейшая баронесса, дайте исполниться моей сладостной мечте, выслушайте меня, сжальтесь надо мной!

Теперь баронесса Ада расхохоталась безудержно.