Почти врач

– Вы бы представились, – заметил я. Странно, никакого страха я не чувствовал. Вот так, наверное, старые сидельцы спокойно относятся к следующему сроку, ибо тюрьма им – дом родной. У меня, конечно, другие резоны, но я тоже отрицательных эмоций еще не испытывал.

– Протокол подписывать будешь – узнаешь. Светит тебе, гражданин Панов, срок не очень большой. Во-первых, за причинение телесных повреждений гражданину Тарасевичу, статья 109, там санкция мелкая, до двух лет. Плюс 191 прим, сопротивление сотруднику, от года до пятерки. Ну ты у нас первоход, характеристики тебе дадут хорошие, наверное. Так что суммарно года на три.

Он вскочил на ноги, обошел обшарпанный стол и остановился возле меня. Крутить головой, следя за его перемещениями, я не стал. Поэтому, когда он наклонился и заорал мне прямо в ухо, это получилось довольно неожиданно.

– А ты знаешь, тварь, что у Осипова два пальца на руке ампутировали? А Гордеев на одно ухо не слышит?

– Это кто, извините?

В ответ мент схватил толстенный фолиант и со всей дури стукнул меня им по темечку. Не самое приятное ощущение, честно признаюсь. В голове зазвенело, а ко всему я еще и язык прикусил. Ну, говнюк, я тебе этого не прощу!

– Это наши сотрудники, которых ты с дружками покалечил! Да я тебя! В камеру к уголовникам! Там таких красавчиков любят!

– Даже не сомневаюсь. Аж целому менту ухо сломал. А точно сломал? Справочку из травмпункта покажете?

– На ознакомлении с делом почитаешь, пидорок. Машкой на зону пойдешь!

– Вы извините, это ваше официальное заявление? В протокол внесете?

Для себя я решил повыпендриваться. Будут бить – есть шанс, что погасят быстрее. Как кто-то советовал, в таких случаях лучше не признаваться ни в чем. А лучше молчать.

Тут, правда, выяснилось, что золотозубика показания вообще не волнуют, и он показал мне простой носок, из какой-то синтетической дряни, чем-то заполненный.

– Это песок, – зачем-то объяснил он мне. – Следов не остается, но почки и прочее нутро я тебе отобью. Ты, сука, в этом кабинете много здоровья оставишь.

Проверить эффективность приема мне не довелось. Будем считать, крупно повезло. Потому что дверь позади меня распахнулась, и вошел кто-то, не слишком здесь ожидаемый. Зубастик встрепенулся, но сказать ничего не успел. Ибо за первым вломился второй, а за ним и третий. Поступь у всех них была почти балетная. Показалось ли мне, или стекла в оконной раме действительно задрожали?

– Ну что, Андрей Николаевич, развлекаемся? – спросил знакомый голос, и его обладатель прошел вперед и сел на любезно освобожденный стул прямо напротив меня.

Ого. Да тут про сегодняшний день будут долго легенды рассказывать. В основном шепотом. Ибо вряд ли ранее сюда заглядывал генерал КГБ при параде – в мундире и фуражке, в штанах с лампасами… Цинев брезгливо пододвинул к себе бланк протокола допроса, еще пустой, хмыкнул и посмотрел на меня.

– Здравствуйте, товарищ ге…

– Не на плацу. Здравствуйте, Андрей. Всё в порядке у вас?

– В общем, да, Георгий Карпович. Слегка побили, но до гестапо пока не дошло.

– Ну пойдем тогда. Этого – задержать, – сказал он уже своим сопровождающим.

И мы пошли на первый этаж, где присутствовали еще трое мордоворотов с кулаками размером с мою голову. Дежурный трясущимися руками выдал мои вещи.

Рассовывая по карманам свой скарб, я наблюдал, как лейтенант сдает журнал учета следакам, рядом стоят понятые. Может, в какой другой ситуации я бы посочувствовал всем им, но не сегодня. Что-то прогнило в «ментовском королевстве». После убийства в Пехорке, как шептались в зале суда, по компрометирующим обстоятельствам было уволено более трех сотен сотрудников линейных отделений милиции, а одно – так и вовсе расформировано.

Застегивая ремешок часов, я посмотрел на циферблат. Почти пять уже. Сходил по магазинам за продуктами, называется. И бульончик сварил, конечно же. Да Аня меня распнет.

Мы вышли на улицу, и я снова поблагодарил Цинева.

– Только как вы меня нашли? – спросил я его.

– Невесте своей спасибо скажете. Вас домой подвезти?

– Лучше до суда. У меня там машина припаркована.

– Давайте, отдыхайте. Свяжутся потом с вами, подскажут, как заявление написать.

– Вот не хотелось бы в это влезать, Георгий Карпович. Честное слово, и так забот…

– А кому сейчас легко? Надо же этого Трегубова до конца дожимать. Там целая банда – фальсификация дел, причинения тяжких телесных и так далее…

Генерал кивнул, снял фуражку, провел рукой по своей лысой голове, буркнул «До свидания» и укатил вдаль на служебной «Чайке». До моего транспорта меня довез молчаливый амбал, которому «жигуль» был явно мал. Наверное, на переднее сиденье рядом с ним никто и не садится.

Дома меня ждала заплаканная Аня с группой поддержки в виде мамы.

– Андрюша, я уже не знала, что и делать! – она бросилась меня обнимать.

– Подождать, пока я переоденусь. Насекомых на мне, скорее всего нет, но гарантии дать не могу.

Кто-то позвонил в дверь, и я невольно оглянулся. Кого-то еще принесло? Опять в околоток?

– Я открою, – сказала Аня и спросила: – Кто там?

Точно, паранойя заразна. В глазок она почему-то смотреть не стала.